"Н.Я.Эйдельман. Ищу предка" - читать интересную книгу автора

И тем не менее размышления Вирхова не лишены смысла. Они даже наводят
на любопытные идеи, совсем, правда, иные. чем у самого Вирхова. Но об этом
позже.
Вторая молодость питекантропа проходила под аккомпанемент всяческих
вопросов и ответов.
Вопрос: Где орудия труда?
Ответ: Не найдено - не значит, что не было. Если обезьяночеловек
пользовался палками, то они ведь давно сгнили.
Вопрос: Кто докажет, что мы происходим именно от этого джентльмена?
(Впрочем, может быть, и леди: пол существа не ясен).
Ответ: Но ведь улики налицо: уже не обезьяна, но еще не человек.
Задавалось и много других, куда менее умных вопросов. Несколько
ученых-англичан применили, например, против питекантропа то самое оружие,
которым Вирхов боролся с неандертальцем.
"Пусть господин профессор (Дюбуа за его открытия сделали профессором
минералогии Амстердамского университета) докажет, что древний
обезьяночеловек не является одной из разновидностей современного кретина".
У Дюбуа портились нервы, он становился замкнутым и подозрительным.
Казалось, пришла расплата за слишком легкий успех. Он скрылся от мира в
родном городке Гарлеме, запер питекантропа в кладовой местного музея и
отказался кого бы то ни было принимать. Говорили, по ночам он часто выходил
из дому, чтобы подстеречь тех, кто покусится на драгоценные кости.
К великой досаде своих коллег, Дюбуа не публиковал никаких сведений,
описаний, рисунков, по которым можно было бы изучать "арестованного"
питекантропа.
Тогда немецкая Академия наук и городские власти Мюнхена снарядили
мощную экспедицию за вторым питекантропом во главе с Эмилем Зеленком. (После
внезапной смерти Зеленка экспедицию возглавила его вдова Маргарита Зеленк.)
Прибыв на Яву, немцы энергично взялись за дело. До наших дней по берегу реки
Соло рассыпано множество разбитых пивных бутылок, очерчивающих район
раскопок.
Дюбуа, серьезно обеспокоенный тем, что новые находки будут опубликованы
по всем правилам и получат признание, решил напечатать довольно лаконичную
статью об ископаемой фауне, обнаруженной в одном слое с его питекантропом.
Меж тем немецкая экспедиция за два сезона добыла множество ископаемых
зверей (в том числе одну неизвестную науке древнюю антилопу, которую в честь
строптивого голландца нарекли Дюбуазией).
Однажды нашли многообещающий зуб (который по внимательном рассмотрении
оказался вполне современным человеческим зубом), но так и не встретили
питекантропа II.
Хотя для науки было в общем сделано немало, но в глазах публики
возвращение без главного трофея было неудачей.
Наука и фортуна продолжали проявлять ветреность и безрассудство.
Впрочем, одним из важных результатов берлинско-мюнхенской экспедиции
было то обстоятельство, что жители Триниля и других кампонгов по берегу Соло
узнали, что европейцам нужны старые кости, и с тех пор началась промысловая
добыча - благо, из высокого берега реки после каждого ливня вылезают
окаменевшие черепа, рога, ребра.
20 лет этот промысел не приносил покупателям ничего сенсационного, пока
в декабре 1926 года голландскому антропологу доктору Хеберлину не