"Н.Я.Эйдельман. Ищу предка" - читать интересную книгу автора

фрагмент!)
Необыкновенные приложения к открытию были сродни самой находке -
причудливо легкой и простой - и вполне гармонировали со странностями
первооткрывателя. Этот случай напоминает, пожалуй, только о замечательных
открытиях, сделанных недавно в подвалах Каирского музея среди сложенных туда
коллекций (в музее обнаружили кражу, устроили генеральную ревизию, и тут-то
начались находки!).
На том, казалось бы, поэтическая атмосфера вокруг питекантропа могла уж
и рассеяться. Все больше специалистов признавало правоту лейденского медика
и неопровержимые свидетельства синантропа: на Яве и в Китае обитали
промежуточные существа, обезьянолюди.
И тут, когда пришли признание и слава, тут 75-летний Евгений Дюбуа
отрекся.
Неожиданно в 1935 году он печатает статью, где отказывается от мысли,
что нашел обезьяночеловека: как раз бедро, самая человеческая часть скелета,
при тщательном изучении волокон и костей - остеонов оказалось таким же, как
у гиббона, и совсем не таким, как у человека. Потрясенный Дюбуа решил, что
покойный Вирхов был прав, что на Яве действительно откопан гигантский гиббон
и что внешний вид бедра обманчив, зато внутреннее его строение выдает
истину.
Разные мысли приходят в голову по поводу такого необыкновенного
поступка. Много ли наберется в истории стариков ученых, отрекающихся от
своей главной находки, отрекающихся в момент наивысшего признания,
отрекающихся публично-в печати, по своей инициативе.
Разумеется, радость тех, кто не соглашался происходить от обезьян, была
велика: "Вы слышали? Сам Дюбуа отрекся... Вот и мы никогда не верили, что от
этой грязной, отвратительной яванской твари произошли Гомер, Рафаэль,
Бетховен, Толстой!.." И так далее и тому подобное.
Я не имею точных данных о психологической подоплеке этого поступка.
Однако мнение, будто Дюбуа уступил церкви, религии, мне кажется
несостоятельным. Никаких сведений о его колебаниях между дарвинизмом и
библией нет. Преувеличенная, как у Зданского, осторожность, честность, из
достоинства перешедшая в недостаток?
Возможно, что было и это. Но для объяснения мало.
Дюбуа, восставший против своего дитяти, не пощадил и чужих. Никакого
родства между питекантропом и синантропом старик не признал, хотя оно было
очевидно. Дюбуа повторял, что питекантроп не человек, а гиббон; синантроп
же - человек, и даже больше человек, чем кажется Блэку, Вейденрейху и
другим: просто-напросто это патологический неандерталец, и, следовательно,
открытия в Чжоу-Коу-Дянь освещают время, удаленное не на сотни, а только на
десятки тысячелетий.
Можно подумать, что в Дюбуа переселилась тень Вирхова: сначала гиббон,
по Вирхову, затем "патологический тип", все по тому же Вирхову.
Но против Дюбуа в ту пору смыкают ряды его вчерашние союзники. Они
настаивают. Они приводят аргументы.
Советский антрополог Н. А. Синельников подробно анализирует все доводы
Дюбуа-старого против Дюбуа-молодого... Синельников самостоятельно сравнивает
кости питекантропа и человека. Сравнивает и доказывает, что резкие различая
во внутреннем строении бедра, которые так напугали голландца, - различия
мнимые, что по микроструктуре кости питекантропа как раз ближе к нашим