"Н.Я.Эйдельман. Ищу предка" - читать интересную книгу автора

состояния, находясь в руках разумного существа, особенно если в тех же руках
оказался напильник.
Целая научная крепость развалилась на глазах. Оставался последний
некрепкий бастион: отличная древняя окраска черепа и челюсти.
Снова химическое обследование, и снова достаточно определенный вывод:
кости обработаны бихроматом, который придает предметам красноватый оттенок.
Правда, Даусон сам рассказал Смиту Вудварду, что покрыл этим составом первый
фрагмент черепа, дабы его укрепить. Но потом ведь сам Вудвард извлек из
суссекских песков другие части черепа: выходит, еще под землей их тоже
покрасили.
Кенигсвальд вспоминает, как в 1937 году он приехал в Пильтдаун и
Вудвард потащил его к месту находок, несмотря на проливной дождь. Вудвард
никак не мог понять, отчего после смерти Даусона не удалось сделать никаких
открытий в этом песчаном карьере.
Итак, к середине 50-х годов XX столетия культ пильтдаунской личности
кончился, а начался он очень просто: девять фрагментов древнего, но вполне
современного черепа окрасили под древность, окрасили и отшлифовали челюсть
вполне современной обезьяны, заранее подпилили обезьяний клык. Затем всю эту
коллекцию разбросали на определенной дистанции и на глубине, соответствующей
очень древнему слою. Замысел заключался в том, чтобы антропологи не сразу
все нашли и чтобы находки были сделаны их руками. Уловка удалась. Большая
часть костей эоантропа была извлечена серьезными и честными учеными -
Вудвардом, Шарденом, но зато все улики обвиняют теперь Чарлза Даусона,
умершего, впрочем, в большой славе, почти за сорок лет до разоблачения.
Какова мораль?
Напрашивается нечто вроде следующего: ай-яй-яй, ну и ученые, если их
так просто обмануть! От одной фальшивки, изготовленной археологом-любителем,
зависело столько теорий! (Эллиот Смит, к примеру, выступил в свое время с
гипотезой, что первоначально голова и мозг наших предков были не малы, а
очень велики, и ссылался, конечно, на пильтдаунский череп.) Не присутствуем
ли мы во всемирных масштабах при повторении ситуации из повести Доде
"Бессмертный" И. (герой избран в академики за те исторические тру-ды,
которые он написал. Лишь случайно новый "бессмертный" узнает, что все
исторические документы, опубликованные в его трудах, изготовил горбун
переплетчик: ввиду нехватки средств на дорогих женщин ему пришлось стать
Екатериной II и Рабле)?
Еще можно добавить к этому нравоучению, что разоблачение пильтдаунца
нанесло удар по расизму и что так им, расистам, и надо.
Во всем сказанном есть, конечно, немало печальной истины. Специалисты
1912 года не владели ни фторовым, ни азотным методом, но рассмотреть зуб под
лупой, кажется, не возбранялось! Действительно, в молодой науке не только
каждое новое открытие, но и "закрытие" способно производить коренные
перевороты.
Но смеяться все же легче, чем понять.
Ведь специалисты были под гипнозом великолепного открытия, которое,
казалось, не уступает находке Дюбуа, и, вероятно, исходили из того странного
убеждения, что джентльмен не способен сфальшивить, особенно если речь идет о
знакомстве с первым англичанином.
Но мало какой урок оказался полезнее пильтдаунского.
Теперь каждую находку проверяют не так, как прежде.