"Н.Я.Эйдельман. Последний летописец" - читать интересную книгу автора

"Карамзин был красив собою и весьма любезен; по возвращении из чужих
краев он напускал на себя немецкий педантизм, много курил, говорил обо всем,
любил засиживаться далеко за полночь, беседовать, слушать рассказы, хорошо
поесть и всласть попить чаю... занимал крошечную комнатку во флигеле: там
груды книг..." (Д. П. Рунич).
"Он роста высокого. На его лице написано нечто такое, что привлекает к
нему всякого человека. Он говорит много, но приятно, разумно" (В. А.
Поленов).
1791 и 1792. два года Карамзин издает "Московский журнал", где
публикуются лучшие авторы - Державин, Дмитриев, Херасков, более же всего сам
издатель. Главный, самый сенсационный материал - из номера в номер-"Письма
русского путешественника": Карамзин доволен и числом подписчиков
("пренумерантов"), очевидно достаточным, чтобы свести концы с концами, - 210
человек. 1792 - "Бедная Лиза". 1794 - повесть "Остров Борнгольм".
В следующие годы - несколько очень популярных ("наподхват", как тогда
говорили) поэтических альманахов: "Аониды", "Аглая" (где опять же сам
Карамзин, Державин, Дмитриев, другие...).
Федор Глинка: "Из 1200 кадет редкий не повторял наизусть какую-нибудь
страницу из "Острова Борнгольма"".
В дворянских списках разом появляется множество Эрастов - имя прежде
нечастое. Ходят слухи об удачных и неудачных самоубийствах в духе Бедной
Лизы. Ядовитый мемуарист Вигель припоминает, что важные московские вельможи
уж начали обходиться "почти как с равным с тридцатилетним отставным
поручиком". Наконец, еще признак массового признания: дурные вирши,
сочиненные неким поклонником из Конотопа -

Херасков, Карамзын [так!], Державин
Прекрасные поэты и творцы,
Достойны обще громкой славы
Высоки россов мудрецы.

Слава - и немалая. 210 пренумерантов в 1791 году могут обозначать
большую популярность среди грамотного населения, чем стотысячный тираж в
конце XIX столетия.
Читали и славили "Письма русского путешественника", "Бедную Лизу" как
раз те немногие, кто "делал погоду" в просвещении: студенты, молодые
офицеры, чиновники, архивные юноши, вроде самого Карамзина лет 10-20 назад,
только теперь юноши назывались Тургеневыми, Жуковским или как-то иначе.
Мыслящее меньшинство...


ЦЕНА СЛАВЫ

От успехов дохода почти не было - переиздания дополнительно не
оплачивались, приходилось постоянно подрабатывать переводами. Слава худо
превращалась в злато, но платить за славу пришлось сразу же: "Боги ничего не
дают даром". Когда друг Дмитриев, петербургский офицер, пишет о желании
выйти в отставку и заняться словесностью, Карамзин объясняет: "Русские
литераторы ходят по миру с сумою и клюкою, худа нажива с нею".
К тому же поругивают старики, привыкшие к более сдержанному,