"Борис Петрович Екимов. Родительская суббота (Рассказы разных лет) " - читать интересную книгу авторалюбопытствуя. Новые люди на далеком степном хуторе были в диковину.
Знакомство состоялось быстро. Сначала с девочкой: - Здравствуй, моя хорошая. Откель тебя привезли, такую красивую? Издаля, издаля... Погостить приехала? А у тебя зубки есть? Тогда нашими грушечками угощайся. - Из полотняной заплечной сумы достал он отборные плоды, нахваливая: - Бергамоты и черномяски. До чего сладкие, чистый мед... Со старшими, во дворе, пошли иные беседы. Говорливый старик не скупясь ругал все подряд. Сначала чеченцев. - Они абманаты! - тонко кричал он, вытягивая жилистую шею. - За эту хату они Вовке, внуку бабки Паране, четверть самогона поставили. А он и рад, капеля. А возле Евлаши вовсе в разваленную хату людей привезли, тоже из Чечни. У них была городская квартира, с ванной. Вроде обмен. А привезли и кинули в развалюху. И как хочешь живи! Потом о тутошней жизни вещал. - Какие магазины?! - удивленно округлял он глаза. - Господь с вами! И знаку об них нет. Давно закрыли и поломали. Под корень извели! За хлебом - в Малую Россошь. Это так-то вот, через гору. А зимой лучше берегом, там затишно. - Какая работа! - отмахивался он. - Колхозу нет, и всё на мыльный пузырь свели. При колхозе был молочный комплекс, тракторная бригада, свинарник, плантация поливная, кузня. А ныне - свобода, как хочешь живи. Скотину угнали, и технику всю забрали. А куда дели, никто не знает. Приватизация, - трудно, но выговорил он. - И в станице такая же песня. И в райцентре, там у меня дочка с зятем живут, тоже всё позакрывали. Свобода! Старичок пошумел посреди двора, ругая нынешние порядки да худых людей, А приезжие стали устраиваться на жизнь, разбирая прежними хозяевами оставленный хлам и дрям. Устраивались да еще и гостей принимали, хуторских, любопытствующих, каким не терпелось на новых людей взглянуть. Прибрела с костыликом старая Клавдия по прозвищу Газетка, она нигде не опаздывала. За ней поблудный дед Федор, вдовец и бобыль. Потом Валентина Казначеева, а следом Федя Суслик. Гости по-хуторскому напрямую выспрашивали приезжих: откуда? да как? да по какой нужде здесь оказались? и почему без мужиков? Горевали, сочувствуя. Бабы слезу пускали. Одно дело, когда в телевизоре воюют да людей убивают. Телевизор можно выключить. А здесь налицо беда. Малая девочка, дитя, и та глядит на людей диковато, старается возле матери укрыться, прижимаясь к ней или к бабушке. А у бабушки - это в полсотни-то лет! - седая голова трясется, глаза глядят тускло, мало что понимая и видя, лишь одно твердит: "Как тут тихо, спокойно..." "Да, мама, да... Спокойно... - вторит ей дочь, легко касаясь ладонью головы ли, плеча, поглаживая. - Тихо, мамочка, тихо..." Рассказывать раз за разом свое горькое радости мало. Но куда денешься... Зато к концу дня приезжие всё знали: как за хлебом успеть, коли автолавка придет; у кого молоко покупать; как добраться в райцентр и в станицу, - всё для жизни. А на первый случай старая Клавдия принесла яичек и наказала приходить за свеклой и кабачками, "какие страсть уродились, а самой тянуть нет могуты". Федя Суслик приволок связку вяленой рыбы. Валентинин мужик, Тимофей, по приказу своей хозяйки прикатил полную тележку |
|
|