"Борис Петрович Екимов. Родительская суббота (Рассказы разных лет) " - читать интересную книгу автора

большой рубленый амбар. Оттуда, из темных недр, Мишка выносил то, что
полагал нужным для житья, ни о чем Надю не спрашивая. Молодая женщина лишь
охала:
- Да как же... Да у нас и денег-то...
Мишка на эти охи внимания не обращал.
Перевезли, перетаскали пожитки. И стало понятно, что теперь и впрямь
можно в доме жить. Воду согреть, помыться с дороги, еду сварить и спокойно
отойти ко сну.
Надю Мишка взял тем же вечером, не уговаривая и не спрашивая, словно
свое. И она не посмела противиться новому хозяину.
Назавтра Мишка пригнал двух мужичков, которые подправили забор,
ворота, подлатали ступени крыльца, сменили несколько листов шифера на
крыше. Трудились они резво день и другой. Мишка лишь указывал да подгонял
их, приезжая на мотоцикле, сиплым баском покрикивал:
- Не сидеть, лодырюки! Потом будете дремать, в обнимку с бутылкой. Но
бутылку надо заработать!
Мужички старались, побаиваясь Мишку, зная крутой характер его.
Его вся округа знала - Мишку Абрека. Не только ближние хутора, но даже
станица, когда-то центральная усадьба колхоза. Он появился на хуторе лет
десять назад, такой же, как сейчас: железные зубы, челка на лбу, сиплый
голос. Тогда у Мишки была фамилия Обереков, а еще - десять лет тюрьмы за
плечами, после которых он и уехал в глухомань. От прежних товарищей, от
греха подальше.
Первый год Мишка провел у чеченцев в работниках, заслужив кличку
Абрек. А потом огляделся, освоился, купил за копейки брошенную усадьбу и
всерьез занялся самогоном, преуспев в этом деле.
Самогон у Абрека был настоящий, из сахара, не чета какой-нибудь
отраве-"синюшке". И потому за питьем к нему шла и ехала вся округа, днем и
ночью.
Еще колхоз был живой: его поля, фермы, скотина, корма. У Мишки быстро
завелось собственное стадо: коровы, быки, пуховые козы; в загоне свиньи
хрюкали; кудахтали куры. Сено, солому, зерно везли ему и везли в обмен на
пойло.
Сам Мишка в рот спиртного не брал, баловался лишь чифирем - густым
крепким чаем. Он жил бобылем и, считай, все дела управлял своими руками:
поил, кормил скотину и птицу, коров доил и даже делал чеченский сыр,
научился. В помощниках держал он каких-нибудь вовсе забитых, бездомных
бродяг, которые порой исчезали, а появлялись другие, прежним под стать.
Но сам хозяин с утра до ночи - в делах. Шапка-треух, заватланная
телогрейка, резиновые сапоги. Поутру коров на пастьбу провожает:
- Ханка! Мурка! А ну пошли на попас!
Имена у его коров блатные. А всех вместе зовет он их девками. Вечером
кричит:
- Девки! Девки! Девки! Домой, домой!
Коровы его слушаются, идут.
Курятник у Мишки большой, теплый. Каждую неделю, по пятницам, перед
базарными днями приезжают к Абреку скупщики: двести ли, триста яиц забирают
и головки сыра; в свою пору продает он свиней, бычков. Самому Мишке по
базарам некогда ездить. Хозяйство не бросишь. Оно у Мишки большое, словно
грачиное селенье, гнездо на гнезде: катухи, загоны, сарайчики с хрюканьем,