"Борис Петрович Екимов. Родительская суббота (Рассказы разных лет) " - читать интересную книгу автора

Остальной улов быстро разошелся.
Дом моего товарища стоит посреди хутора. Когда-то рядом теснились
школа, магазин, почта, клуб, медпункт, бригадная контора. Нынче - руины да
пустыри с заплывшими ямами. Подворье моего товарища теперь словно пуп, мимо
не пройдешь и не проедешь. Здесь хранит свой нехитрый инструмент приходящий
фельдшер. И хлебовозка, коли доберется, останавливается и торгует рядом.
Тут телефон, считай, на хуторе единственный, потому что другой - у бывшего
колхозного бригадира, который на отшибе живет и не больно гостей привечает.
А здесь - пожалуйста, в любое время приходи и звони. В пору летнюю, для
удобства, телефон стоит на крыльце, под навесом. И народ идет.
Покойная баба Акуля с этого двора не выводилась. Хозяева, бывало,
уедут, а она все равно придет и дремлет на скамейке возле крыльца. "Она у
нас была как замочек", - с улыбкой вспоминает покойницу жена моего
товарища.
Дед Федор, вдовец и бобыль, заглядывает по три раза на дню. Порой
здесь и отобедает. Баба Катя, на правах родной тетки хозяина, забегает
всякий день, потому что ее сын Петро из города, с работы, звонит по утрам,
справляясь о матери. Близкие соседи: Чоков да Юрий. Кума Шура да кум Павло
по прозвищу Лис, у них дети - в райцентре. Кравченко, Мишка Хука, чеченка
Полина, чеченцы же Алик да Ваха. Словом, весь свой хутор да еще и малый
соседний, который за речкой. И тоже: "Передайте да перекажите..." "Туда
проводу нет! - порой отвечает мой товарищ. - Как я передам?! - Но быстро
меняет гнев на милость: - Ладно. Чего-нибудь придумаем".
Иногда вся эта колгота ему надоедает, и он грозится:
- Поставлю забор шиферный, сплошняком, железные ворота и прикрою эту
ярмонку.
- Додумался... - перечит ему добросердечная Валентина. - Забрались в
глухомань да еще стеной отгородимся.
- Отгорожусь!
- Отгораживайся и живи бирюком за железными воротами. А я в город
уеду!
Этот спор - давний. Товарищ мой - местный рожак, но всю жизнь прожил в
городе, в областном центре. Там - хорошая квартира, родственники, друзья.
На хуторе, до времени, оставалась лишь мать. Помогая ей, он обложил
кирпичом родительский дом, крышу перекрыл; потом пробурил артезианскую
скважину, чтобы не надеяться на ветхий колхозный водопровод. Кирпичный
гараж построил, чтобы, приезжая, было куда машину ставить; под ним -
просторный погреб. Бок о бок с гаражом, под одной крышей, поднялась, тоже
кирпичная, жилая кухня в две комнаты, за нею - баня. Пришел черед скотьих
катухов, птичников, выгульных базов, огорожи. Все строилось своими руками,
не вдруг, в отпускное время, надежно и крепко. И получилась помаленьку
лучшая усадьба на хуторе. Ее сразу видать.
Когда мать схоронили, родительский дом бросать беспризорно стало жаль.
А тем временем подошла пора льготной, до срока, пенсии. Решили на хуторе
летом пожить, оглядеться. Остались в зиму. Потому что скотину в город не
возьмешь. А продавать жалко. Так и пошло. И теперь уже десять лет живут,
отлучаясь в город лишь на короткий срок, по нужде. Но вечный спор
продолжается.
- Чего мы, плохо живем? - горячится мой хозяин. - Едим - от пуза, чего
захотим... - Он и впрямь глядится этаким сытым боровком, правда, седым. Но