"Борис Петрович Екимов. Родительская суббота (Рассказы разных лет) " - читать интересную книгу авторатрактор у него - персональный. Тележка на прицепе. Там - сварочный аппарат,
баллоны. Вот и катается зимой и летом.. Нынче жаркий июль. Уборка. Хотя чего теперь убирать? Это прежде хлебные поля подступали к самому хутору. Нынче они далеко. Тюрин щи дохлебал, взопрев. И тут же на столе объявилась просторная сковорода с рыбой. Поджаренные до розовой смуглоты ломтики тонули в желтизне и бели яичной мешанки, щедро сдобренной зеленью лука, петрушки, укропа. А рядом в миске - крошево помидоров, огурцов, болгарского перца, сладкого лука-"каба". Да еще - кислое молоко, сметана, пресные пышки. Хозяйка присела рядом, сказав: - И мы сразу поужинаем... - А я не можу... - округляя глаза, отказался Тюрин. - Щей нахлебався... во... - показал он ладонью под горло. - Ешь, Коля, ешь. Стопочку выпей и поешь. Ты - человек рабочий, тебе надо. - Ну если со стопочкой... - согласился Тюрин. Ему нравится такое застолье: хлебосольное, неспешное, без шума и ругани. И бутылка на столе словно не убывает. Хозяйка спиртного в рот не берет. Хозяин порой, для компании, лишь пригубит. Да еще за столом - гость, человек заезжий, ему можно рассказать то, что другим давно уже известно. А рассказывать Тюрин любит. - Работать буду еще двадцать годов! - решительно заявил он. - Двадцать! - И все бесплатно... - подсмеялся мой хозяин. - На майские праздники пятьдесят рублей отвалили. Барыш! - Двадцать лет буду работать, потому что... - загнул он палец. - Как только я уйду, мой заменщик... Я знаю, кто на мое место лезет. Он за месяц разобьет трактор и всю сварку погубит. Как тогда бригада будет работать? - вопрошал Тюрин, обводя нас, внимательных слушателей, строгим взглядом. - Они же всякий день кувыркаются, технику бьют, я их чиню. А если я бы кувыркался вместе с ними? Кто бы варил? А мой заменщик в первый же день закувыркается. Вот все и кончится. Так что надо работать. Естественно, мы согласились: "Надо". - Другое дело... - продолжил Тюрин, загибая второй палец. - Я уйду, и тогда хутору конец. Приятель мой - поперечник, он любит справедливость и потому возражает: - Ну да, помрем без тебя. Пуп земли! Жена его, человек сердечный, - всегдашняя заступа: - Вечно ты... Коля правильно говорит. Это у нас - машина. А другие?.. - Про других моя балачка... - подхватывает Тюрин. - Вы - не пропадете. Федя не пропадет, у него тоже "Нива", у Кравченки - "козел". И всё. Кому - в станицу, кому - в район. В магазин, хоть раз в месяц, всем надо. Вермишели, крупы набрать. А зубы лечить, в больницу? Справедливые речи. От хутора до асфальта в станице - пятнадцать верст. Большую половину из них каждый день можно одолеть на тюринском тракторе: в кабине, на тележке. Тюрин никому не откажет, довезет до бригады. А там и станица - рукой подать: пешком ли, другой попуткой. Иного транспорта нет. Ребятишек в школу порой возят, но лишь посуху, в сентябре. А потом начинается грязь, гололед, снежные заносы. И тогда лишь трактор Тюрина |
|
|