"Борис Петрович Екимов. Родительская суббота (Рассказы разных лет) " - читать интересную книгу автора

трактор у него - персональный. Тележка на прицепе. Там - сварочный аппарат,
баллоны. Вот и катается зимой и летом..
Нынче жаркий июль. Уборка. Хотя чего теперь убирать? Это прежде
хлебные поля подступали к самому хутору. Нынче они далеко.
Тюрин щи дохлебал, взопрев. И тут же на столе объявилась просторная
сковорода с рыбой. Поджаренные до розовой смуглоты ломтики тонули в
желтизне и бели яичной мешанки, щедро сдобренной зеленью лука, петрушки,
укропа. А рядом в миске - крошево помидоров, огурцов, болгарского перца,
сладкого лука-"каба". Да еще - кислое молоко, сметана, пресные пышки.
Хозяйка присела рядом, сказав:
- И мы сразу поужинаем...
- А я не можу... - округляя глаза, отказался Тюрин. - Щей
нахлебався... во... - показал он ладонью под горло.
- Ешь, Коля, ешь. Стопочку выпей и поешь. Ты - человек рабочий, тебе
надо.
- Ну если со стопочкой... - согласился Тюрин.
Ему нравится такое застолье: хлебосольное, неспешное, без шума и
ругани. И бутылка на столе словно не убывает. Хозяйка спиртного в рот не
берет. Хозяин порой, для компании, лишь пригубит.
Да еще за столом - гость, человек заезжий, ему можно рассказать то,
что другим давно уже известно. А рассказывать Тюрин любит.
- Работать буду еще двадцать годов! - решительно заявил он. -
Двадцать!
- И все бесплатно... - подсмеялся мой хозяин. - На майские праздники
пятьдесят рублей отвалили. Барыш!
Но Тюрин его слушать не хочет, потому что речь - для меня.
- Двадцать лет буду работать, потому что... - загнул он палец. - Как
только я уйду, мой заменщик... Я знаю, кто на мое место лезет. Он за месяц
разобьет трактор и всю сварку погубит. Как тогда бригада будет работать? -
вопрошал Тюрин, обводя нас, внимательных слушателей, строгим взглядом. -
Они же всякий день кувыркаются, технику бьют, я их чиню. А если я бы
кувыркался вместе с ними? Кто бы варил? А мой заменщик в первый же день
закувыркается. Вот все и кончится. Так что надо работать.
Естественно, мы согласились: "Надо".
- Другое дело... - продолжил Тюрин, загибая второй палец. - Я уйду, и
тогда хутору конец.
Приятель мой - поперечник, он любит справедливость и потому возражает:
- Ну да, помрем без тебя. Пуп земли!
Жена его, человек сердечный, - всегдашняя заступа:
- Вечно ты... Коля правильно говорит. Это у нас - машина. А другие?..
- Про других моя балачка... - подхватывает Тюрин. - Вы - не пропадете.
Федя не пропадет, у него тоже "Нива", у Кравченки - "козел". И всё. Кому -
в станицу, кому - в район. В магазин, хоть раз в месяц, всем надо.
Вермишели, крупы набрать. А зубы лечить, в больницу?
Справедливые речи. От хутора до асфальта в станице - пятнадцать верст.
Большую половину из них каждый день можно одолеть на тюринском тракторе: в
кабине, на тележке. Тюрин никому не откажет, довезет до бригады. А там и
станица - рукой подать: пешком ли, другой попуткой. Иного транспорта нет.
Ребятишек в школу порой возят, но лишь посуху, в сентябре. А потом
начинается грязь, гололед, снежные заносы. И тогда лишь трактор Тюрина