"Борис Петрович Екимов. Родительская суббота (Рассказы разных лет) " - читать интересную книгу автора

перечесть. Это лишь взгляду стороннему может показаться, что зеленый наш
двор дремлет в безжизненном забытьи. Приглядись да прислушайся - всюду
жизнь.
Те же муравьи... Конечно, больших муравейников во дворе быть не может,
но там и здесь суетится, бегает муравьиный народ. Мыкаются туда да сюда,
что-то волокут. Порой муравьи объявляются в местах неожиданных.
Понемногу засыхает старая абрикосина. Обрезаю ветки. Толстый сук
торчал в подножии дерева. Ударил его обухом топора, он отвалился и обнажил
затейливую вязь муравьиных ходов, пробитых в трухлявом, но дереве. Проходы,
галереи, укромные кладовые с харчами да расплодом - белыми яичками. Сучок
отвалился, открыв потаенную жизнь. Рыжие муравьи засуетились, забегали...
Как же - беда! Приставить назад сучок, конечно, не мог я. Но дальше зорить
гнездо не стал. Пусть живут. Они и живут. Порою я прихожу к старой
абрикосине, к ее подножью. Присяду, гляжу на муравьиную жизнь в изъеденном
стволе дерева. Иной раз гостинец несу - какие-нибудь семена, крошки, спелый
абрикос, сливу, огрызок помидора. Малое подаянье они тут же уносят, в иное
не враз, но вгрызаются и несколько дней пируют, пока не останется лишь
косточка да иссохшая кожица.
Но есть в нашем дворе место, мимо которого прохожу я пусть не с
опаской, но с какой-то смутной тревогой. Место не укромное, а на самом что
ни на есть виду - на дорожке, что ведет от дома к летней кухне и мимо нее в
огород. Дорожка из бетонных плит, с обеих сторон трава растет. Дорожка и
дорожка. Но когда прохожу по ней, то как раз на стыке двух плит невольно
замедляю шаг, иной раз останавливаюсь и даже присяду на корточки, вперяя
взгляд в бетон плиты, в затравевшую землю. Гляжу, чутко слушаю. Серая
плита, заплывающая землей и окаймленная ползучей травой гусынкой да высоким
вейником. Ни норы, ни щелки. И никаких звуков нет. Качается под ветром
вейник. И - все. Малый кузнечик прострекочет. Но это здесь, наверху. А вот
оттуда, из-под земли, нет никакого знака. Хотя я знаю, что где-то здесь,
совсем рядом, - могучая жизнь кипит, для меня неведомая.
Единожды в год, обычно июньским теплым днем, эта жизнь вдруг выходит
наружу. Отворяются какие-то потайные щели, ходы, и выплескивается на белый
свет живое кишенье тысяч и тысяч крохотных муравьев. Их так много, что они
затопляют дорожку и обочины черным живым потопом. Почти весь день длится
суета, кипенье. Всё новые и новые муравьиные орды прибывают из-под земли,
суетясь и спеша. Просто оторопь берет: где они там помещались? Такая
страсть...
А к вечеру глядишь - пусто. И назавтра ни щелки, ни норки, даже намека
нет на недавнее буйство. Словно приснилось. Молчит земля, и молчит трава.
Объявилось на день и снова ушло под землю на целый год.
Я будто всё умом понимаю. Читывал Фабра, еще кое-что. Это был обычный
выход и вылет молодых муравьиных маток. Таким путем распространяются
муравьиные семьи. Разумом я будто всё понимаю, но почему-то всегда замедляю
шаг, проходя по этому месту. Иногда остановлюсь, присяду на корточки,
вглядываюсь. Пустое место: ни щелки, ни норки. Но ведь знаю: где-то там, от
меня скрытая, - жизнь. Невидимая и неведомая. Словно иной свет.
Странно все это. А когда раздумаешься, даже и страшновато. Спешим,
скачем, летим. Далекие страны манят, далекие миры. А он - вот здесь, иной
мир. Стою над ним, он - возле, неведомый. Да и один ли? Может, рядом -
другой, который вовсе знаку о себе не дает. Другой и третий... Сколько их,