"Борис Петрович Екимов. Родительская суббота (Рассказы разных лет) " - читать интересную книгу автора

Октябрьские.
Любаня дишканила:
- А праздник урожая? На току столы ставили, в клубе не умещались.
Сколь же было народу?..
Начинали считать - и сбивались. Вспоминали уехавших и в иной мир
ушедших. Сколько их... Целый хутор ушел, оставив после себя это тесное
застолье. Куда ушел? И зачем?
Ой да сон мой милай,
Сон счастливей!
Ой, воротися, сон, назад!
Пели как в годы старинные. И горько было до слез, и тепло на душе.
Лишь молодым, Пашке да внучке Дорофеича, Рае, о прошлом не было нужды
вспоминать. Они жили нынешним, сидя рядом и слушая музыку.
- А ты любишь Земфиру?
- Люблю.
- А я еще Алсу люблю. Она хорошая. Я три песни ее выучила, -
похвалилась Рая и запела.
Голосок ее звучал негромко, да еще люди мешали. Пришлось молодым уйти
от застолья.
Дорофеич заметил уход внучки, но не стал ее трогать. Молодая... Пашка
хоть и с глупцой, но парень спокойный, работящий. Где другого возьмешь?..
Разве лучше, если сманят девку какие-нибудь абреки? Побалуют - и бросят.
Сколько таких случаев...
Каким ты был, таким остался,
Казак донской, казак лихой!
Зачем, зачем ты повстречался,
Зачем нарушил мой покой!
Сидели долго и ладно, нехотя разошлись лишь к делам вечерним, которых
не отставишь в хуторском быту.
И прощались долго, понимая, что такая встреча будет теперь не скоро.
Пашка провожал Дорофеича с Раей, веселя их музыкой. А Надя Горелова с
Володей Поляковым поднялись от застолья вместе и, миновав поляковскую
усадьбу, дальше пошли. Такой уж выдался день, сердцу милый, отогрелась
душа. И зачем ей стыть в одиночестве, тем более что зима впереди. Заметет,
занесет, не то что людей, света божьего не увидишь до самой весны.
Теперь еще было лето - жаркий день, а потом - долгий вечер. Но в
долине, где речка текла и лежал хутор, темнело быстро. На окружных холмах
да курганах долго светит вечерняя заря, разливаясь по небу алым да розовым.
Внизу зелень приречной уремы быстро темнеет; клубятся и густеют сумерки; и
прежде вечерней звезды пробивается неяркий светляк лампы или багровый зрак
открытого зева дворовой печурки, на которой греется ужин, а после будет
долго, до красноватой пенки, томиться молоко в круглом казане.
Неспешный степной ветер на высоте курганов даже в пору вечернюю
свежеет, понизывает, а потом замирает в тихой долине, словно боясь погасить
тихие огни и развеять по миру запах кизячного дыма, теплого молока,
хлебного печева.
2004 г.

Теленок