"Борис Петрович Екимов. Родительская суббота (Рассказы разных лет) " - читать интересную книгу авторатрактористы да комбайнеры, шоферы, а ныне и вправду мыкаются без дела.
- Люди ищут, находят. Едут и в Крым, и в Рым. - Чего они там находят? Так-то вот... - А все же жалко, молодые. Репанцы, они сроду глупомордые, а как выпьют - совсем дураки. Между тем помаленьку, но миновали последние хуторские дома. Ребятишки не отставали. Да и взрослые нашлись любопытные. Разгорался ясный январский день. Под солнцем, под легким ветром облетал с деревьев куржак, сверкая переливчатыми блестками. Дорога пошла под уклон, к Дону. Чернели у берега на заснеженном льду две большие квадратные майны. Городские же рыбаки к этой поре успели проведать Голубинскую протоку, там ловился окунь, но мелкий. Поднялись по течению выше, где в устье невеликой речки брались хорошая плотва и красноперка. Но отцу девочки на месте не сиделось. Он любил "судачить" на блесну, "вуалехвостку", живца. А судака, как известно, надо искать, не лениться. Вот и катили с дочерью от места к месту по толстому ледяному панцирю. Бурили лунку за лункой. Но судак, как говорят рыбаки, "молчал" и даже "не любопытничал", играясь с наживой. Скопление людей возле правого берега заметили издали, А это был знак. Рыбаки кучею зря не собираются. Значит, ловят. Устремились туда. Слишком поздно отец девочки понял, что это вовсе не рыбалка, совсем иное. Хотя по-рыбачьи, на бечеве - урезе - в четыре руки тянули из-подо льда тяжелое. лежала большая голова старухиной коровы Мани, приметная белым пятном на лбу. Рогатая, с прикушенным языком. Это было неестественно и страшно: белый снег и голова, словно живая, глаза глядят. Рядом валялась коровья шкура и ни на что не похожий, но все же теленок в коричневой шерсти. Плоский, словно спущенный шарик, а значит, совсем неживой. А в большой черной квадратной проруби, влекомая бечевою из-подо льда, с шумом выплеснулась голова человечья: мальчишеское лицо, омытое, без крови и грязи, синие глаза, светлые волосы мокрыми прядями. А в глазах - изумленье впервые увидевшего белый свет и людей. Через сведенные холодом синие губы пробилось тонкое: "Ма-а-а..." "Му-у-у..." - послышалось девочке, и она бросилась на помощь. - Теленок!! - кричала она. - Теленок!! - падая на колени возле черной воды и обхватывая руками мокрую, но живую голову. Девочку подхватил на руки отец. Потом, в машине, лежа на сиденье, она стала плакать. Плакала и пыталась подняться, увидеть, что там, за машинным стеклом, на льду, возле проруби. Нашатырь из аптечки, горячий чай, отцовские руки, его лицо рядом, его голос... И девочка ожила, спросила: - Его спасли? Ну, тогда поедем отсюда... Скорее!.. Поедем домой. Домой поедем. Отец и сам понимал, что нужно уезжать. Уехали, оставляя позади развязку этого зимнего, короткого, еще не прошедшего дня, где от берега, на выручку своим, спешили старый Репа и дочь его, гнали скотину. Но этого уже не видели ни отец, ни дочь. |
|
|