"Антуан Сент-Экзюпери. Среди ночи голоса врагов перекликаются из окопов" - читать интересную книгу автора

Нас охватывает легкая дрожь. Вам, наверно, показалось бы, что это игра.
Им, этим простым людям, наверно, тоже кажется, что это игра. Так они в
целомудрии своем вам бы и объяснили. Но в игре всегда таится глубокий смысл.
Иначе откуда бы взяться тревоге, и наслаждению, и притягательной силе игры?
Игра, в которую, казалось, мы играли, слишком хорошо сочеталась с той
соборной ночью, с тем шествием к Синаю, она заставляла наши сердца биться
слишком сильно, чтобы не отвечать какой-то смутной потребности.
Установленная наконец-то связь приводит нас в радостное возбуждение. Так
вздрагивает физик, приступая к решающему опыту, готовясь взвесить молекулу.
Он определит лишь одну величину из сотен тысяч, добавит как будто только
одну песчинку к зданию науки, и все же сердце у него бьется, потому что дело
совсем не в этой песчинке. У него в руках ниточка. Ниточка, дернув за
которую, приближаешь познание вселенной, ибо все связано между собой. Так
вздрагивают спасатели, закидывая трос один раз, другой, двадцатый... и
ощутив по едва заметному толчку, что потерпевшие крушение наконец его
поймали. Где-то там была горстка людей, затерянных среди рифов в тумане,
отрезанных от мира. И вот они связаны волшебной стальной нитью со всеми
мужчинами, со всеми женщинами во всех портах. Так и мы перекинули хрупкий
мостик через ночь к неизвестности, и вот он связал друг с другом два берега
мира. Мы соединяемся с врагом, перед тем как погибнуть от его руки.
Но наш мостик такой легкий, такой хрупкий; что можно ему доверить?
Слишком тяжелый вопрос или ответ - и он рухнет. У нас так мало времени, что
передавать надо только самое важное, истину истин. Я будто снова его слышу -
того, кто руководил маневром, кто взял нас под свою команду, как рулевой;
того, кто сумел добиться от Антонио ответа и потому стал нашим послом. Я
вижу, как он выпрямляется во весь рост над стенкой, опирается широко
раскрытыми ладонями о камень и выкрикивает в полный голос главный вопрос:
"Антонио! За какой идеал ты сражаешься?"
Разумеется, они по целомудрию стали бы оправдываться:
"Это мы так, в шутку..." Они и сами в это поверят позднее, если
попробуют передать на своем скудном языке те чувства, для передачи которых
еще нет языка. Чувства человека, который внутри нас и который вот-вот
проснется... Но чтобы он появился на свет, требуется усилие.
Этот солдат в свой черед ждет потрясения - и я знаю, я видел его глаза:
он открыт ответу всей душой, как открываются
колодезной воде в пустыне. Вот она наконец эта изуродованная весть, это
признание, обглоданное пятью секундами странствия, как надпись на камне
обглодана столетиями:
"...Испания!"
Затем доносится:
"...ты".
Думаю, это он теперь вопрошает того, кто здесь.
Ему отвечают. Я слышу, как отсылают величавый ответ:
"...Хлеб для наших братьев!"
А вслед за тем удивительное:
"...Спокойной ночи, amigo!"
На что с той стороны отвечают:
"Спокойной ночи, amigo!"
И все снова погружается в тишину. Наверно, они там, как и мы, могли
расслышать только отдельные слова. Разговор состоялся, и вот он, плод долгой