"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу автора

- Лучше бы вы вернулись с доктором.
- Он приедет утром, первым же поездом, - заверил Егор. - Надо напомнить
кучеру, чтобы с вечера приготовил коляску...
Г-жа Моску прислушивалась к разговору с большим любопытством.
- Боюсь, что скоро у нас не станет и кучера, - задумчиво сказала она. -
Кучер сегодня попросил расчет... Кормилица, не плати ему, пока он не
привезет со станции гостей...
- Приедет один доктор, - поправил ее Егор.
- Но мало ли кто может еще нагрянуть, - живо возразила г-жа Моску. -
Сезон в разгаре. Сентябрь. В прежние годы об эту пору мы не знали, как
разместить всех гостей. Сколько наезжало молодежи, барышни, кавалеры -
компания для Санды...
Печалью повеяло от ее слов, и еще сиротливее стало в огромной комнате.
- В этом году тоже было много гостей... - попытался утешить хозяйку
Егор.
- Но они так быстро разъехались! - перебила его г-жа Моску. - Должен же
еще хоть кто-нибудь нас навестить. Может быть, родственники...
Симина усмехнулась. Она знала, что кого-кого, а уж родственников давно
никаким калачом сюда не заманишь.
- Сейчас не самое подходящее время принимать гостей, - сказал Егор. -
Санда все-таки серьезно больна...
Г-жа Моску, казалось, только сейчас осознала, что ее дочь не сидит
вместе со всеми за столом, а без сил лежит в постели. Она обвела комнату
глазами и убедилась, что это так, Санды за столом нет.
- Я должна пойти ее проведать, - объявила она, внезапно поднимаясь.
Симина спокойно осталась сидеть на своем месте. И даже как будто
забыла, что за столом гости, потому что принялась баловаться ножом, нарезая
мамалыгу на тарелке тоненькими ломтями.
- Зачем ты учишь девочку всяким гадким сказкам, любезная? - спросил
Егор, повернувшись к кормилице.
Застигнутая врасплох, та от удивления оступилась на ровном месте. Она
явно была польщена, что с ней заговорил молодой и такой видный барин. Хоть
она и распоряжалась слугами, но в барский дом обычно при гостях не заходила.
- Я ее, ваша милость, ни единой сказке не научила, - ответила она без
всякой робости. - Я их отродясь не знала. Это сама барышня меня и учит...
Голос у нее был тусклый и надтреснутый. Егор почему-то вспомнил одну
пьесу, знаменитую лет пятнадцать назад, и ее героиню, торговку птицей. Но
голосом кормилица вовсе не напоминала ту бабу. Ни голосом, ни глазами, как
голубая плеснь, которые она держала все время долу. Такие бывают у слепых,
остановившиеся, сырые, только у тех посадка головы прямая, неподвижная.
- ...наша барышня, умница, которая все книжки прочла, - продолжала
кормилица, осклабясь и исподлобья сверля глазами Егора.
"Это она улыбается", - с содроганием сообразил Егор. Но еще больше его
ошеломили кормилицыны глаза. В них бродила, набухала, просверкивала
отвратительная похоть старой женщины. Егор чувствовал, как она раздевает
его, как присасывается к нему голодным взглядом. Он покраснел и отвернулся,
от стыда и омерзения забыв, о чем спрашивал. Его привел в себя смех Симины:
девочка запрокинула голову на спинку стула, под резкий свет лампы, хохотала,
показывая все зубки.
- Вот врунья, - едва выговорила она сквозь смех.