"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу автора - Лучше бы вы вернулись с доктором.
- Он приедет утром, первым же поездом, - заверил Егор. - Надо напомнить кучеру, чтобы с вечера приготовил коляску... Г-жа Моску прислушивалась к разговору с большим любопытством. - Боюсь, что скоро у нас не станет и кучера, - задумчиво сказала она. - Кучер сегодня попросил расчет... Кормилица, не плати ему, пока он не привезет со станции гостей... - Приедет один доктор, - поправил ее Егор. - Но мало ли кто может еще нагрянуть, - живо возразила г-жа Моску. - Сезон в разгаре. Сентябрь. В прежние годы об эту пору мы не знали, как разместить всех гостей. Сколько наезжало молодежи, барышни, кавалеры - компания для Санды... Печалью повеяло от ее слов, и еще сиротливее стало в огромной комнате. - В этом году тоже было много гостей... - попытался утешить хозяйку Егор. - Но они так быстро разъехались! - перебила его г-жа Моску. - Должен же еще хоть кто-нибудь нас навестить. Может быть, родственники... Симина усмехнулась. Она знала, что кого-кого, а уж родственников давно никаким калачом сюда не заманишь. - Сейчас не самое подходящее время принимать гостей, - сказал Егор. - Санда все-таки серьезно больна... Г-жа Моску, казалось, только сейчас осознала, что ее дочь не сидит вместе со всеми за столом, а без сил лежит в постели. Она обвела комнату глазами и убедилась, что это так, Санды за столом нет. - Я должна пойти ее проведать, - объявила она, внезапно поднимаясь. забыла, что за столом гости, потому что принялась баловаться ножом, нарезая мамалыгу на тарелке тоненькими ломтями. - Зачем ты учишь девочку всяким гадким сказкам, любезная? - спросил Егор, повернувшись к кормилице. Застигнутая врасплох, та от удивления оступилась на ровном месте. Она явно была польщена, что с ней заговорил молодой и такой видный барин. Хоть она и распоряжалась слугами, но в барский дом обычно при гостях не заходила. - Я ее, ваша милость, ни единой сказке не научила, - ответила она без всякой робости. - Я их отродясь не знала. Это сама барышня меня и учит... Голос у нее был тусклый и надтреснутый. Егор почему-то вспомнил одну пьесу, знаменитую лет пятнадцать назад, и ее героиню, торговку птицей. Но голосом кормилица вовсе не напоминала ту бабу. Ни голосом, ни глазами, как голубая плеснь, которые она держала все время долу. Такие бывают у слепых, остановившиеся, сырые, только у тех посадка головы прямая, неподвижная. - ...наша барышня, умница, которая все книжки прочла, - продолжала кормилица, осклабясь и исподлобья сверля глазами Егора. "Это она улыбается", - с содроганием сообразил Егор. Но еще больше его ошеломили кормилицыны глаза. В них бродила, набухала, просверкивала отвратительная похоть старой женщины. Егор чувствовал, как она раздевает его, как присасывается к нему голодным взглядом. Он покраснел и отвернулся, от стыда и омерзения забыв, о чем спрашивал. Его привел в себя смех Симины: девочка запрокинула голову на спинку стула, под резкий свет лампы, хохотала, показывая все зубки. - Вот врунья, - едва выговорила она сквозь смех. |
|
|