"Мирча Элиаде. На улице Мынтулясы " - читать интересную книгу автора

мифологию!" Потому что из всех мальчиков Оана больше всех любила Ликсандру.
- Не нужно про Оану, - остановил Думитреску. - Я же вам говорил, нас
интересует исключительно Дарвари.
- Именно о нем я и хотел рассказать, - смущенно улыбнулся старик. -
Потому что во время летних каникул в девятнадцатом году и пасхальных в
двадцатом Дарвари участвовал во всех прогулках молодых людей с Оаной. С
одной из этих прогулок и началась цепь событий, из-за которых, возможно, ему
не удалось как следует выучить иврит. Мальчикам было лет по
пятнадцать-семнадцать, им нравилось возвращаться после длительных прогулок
как можно позднее, а потом пировать в корчме у Тунсу. Иногда они
возвращались в два, в три часа ночи, и корчмарь, убедившись, что они
вернулись, отправлялся спать, оставляя корчму на попечение Оаны и
музыкантов, если те не успевали к тому времени уйти домой. Случалось,
забредал в корчму и какой-нибудь пьяница, но никогда не было скандалов,
потому что все побаивались Оаны. Молодежь пировала и развлекалась до утра.
Вино пили, однако, в меру, а Ликсандру, хотя и был самым горячим и неуемным,
вообще едва пригубливал. Он садился на стол, клал руку на плечо Оане и,
поглаживая ее волосы, читал своих любимых поэтов, чаще всего испанских.
Никто по-испански не понимал, но все слушали, не спуская с него глаз, а Оана
сидела с мечтательным, отсутствующим видом, и часто, когда Ликсандру
возвращал ее к действительности, казалось, что на глазах у нее слезы. Как-то
раз, уже почти на рассвете, когда Ликсандру читал стихи, положив руку на
плечо Оане, в корчму вошла парочка. Молодой человек был чуть постарше
Ликсандру, стройный, элегантно одетый. На его мрачном лице блуждала
надменная улыбка. Казалось, он слегка пьян. Услышав, как Ликсандру
декламирует Кальдерона, он воскликнул: "Что такое? Вы что, не румыны?" А его
спутница, уставившись на Оану, воскликнула: "Это она! Моя статуя!" Была она
несравненной красавицей, но в ее манерах и одежде было что-то вызывающее,
как говорили в те времена - экстравагантное. Обойдя вокруг Оаны, словно та
была произведением искусства, незнакомка сдернула с руки браслет и протянула
его девушке: "Скромный дар от Замфиры!" Как потом узнали мальчики, ее звали
совсем по-другому, но ей нравилось называться Замфирой, а своего двоюродного
брата, с которым пришла, она величала Дионисом, хотя его звали Драгомиром.
Этим молодым людям, хотя они и происходили из боярского рода Каломфиров,
многое довелось претерпеть в жизни. И для того чтобы понять, отчего все это
с ними произошло, необходимо знать историю их предка, боярина Каломфира...
- Фэрымэ! - строго прозвучал голос Думитреску. - Позволив вам
разглагольствовать, я хотел проверить, сколько еще вы собираетесь испытывать
мое терпение. Вы несете всякую чушь на постном масле и думаете, что,
заталмудив нам голову своими россказнями, легче избавитесь от нас. Я уже
сказал: ограничьтесь Дарвари!
- Именно о нем я и хотел рассказать, - извиняющимся тоном проговорил
старик. - Ведь все последствия связаны с той ночью, когда Дарвари встретился
с Замфирой. Я уже сказал, что эта молодая женщина, именовавшая себя
Замфирой, была необычайно красива. Дарвари просто окаменел, увидев ее, и
мгновенно подпал под ее чары. И когда Ликсандру учтиво, но чрезвычайно
холодно обратился к молодой паре: "Что вам угодно?" - а Драгомир ответил: "Я
зашел в корчму, чтобы выпить, а прекрасная Замфира - в поисках модели", на
что Ликсандру возразил: "Весьма сожалею, но сейчас, в три часа утра, когда
даже Бог спускается на землю, мы хотели бы остаться одни", - именно в этот