"Мирча Элиаде. История веры и религиозных идей, Том 3: От Магомета до Реформации " - читать интересную книгу автора

донатистами, Августин осуждал, прежде всего, аскетический ригоризм и
нравственный идеализм, предлагаемые Пелагием.[119] Победа Августина была, в
первую очередь, победой обычной общины мирян над идеалом суровости и
реформы.[120] Исключительная важность, которую Августин придавал благодати,
а тем самым и всемогуществу Бога, шла от библейской традиции и не ставила
преград мирскому благочестию. Что же касается учения о предопределении, то
им интересовалось, главным образом, духовенство.
Уже Ориген утверждал, что промысел Божий (т. е. предведение) не
определяет поступки человека, что человек абсолютно свободен и отвечает за
содеянное (ср.  254). В богословии предопределения догмат о предведении
Божием, не препятствующем свободе человека, оканчивается теологуменом о
первородном грехе. Амвросий считал безгрешность Христа следствием Его
непорочного зачатия, поскольку первородный грех передается ребенку,
происходящему от зачатия обычного. Для Киприана (200-258) крещение детей
было необходимо прежде всего потому, что оно стирает последствия
первородного греха.
Августин перенимает, продолжает и углубляет выводы своих
предшественников. Он особо подчеркивает тот факт, что благодать есть свобода
Бога действовать без какого-либо внешнего ограничения. А поскольку Бог -
верховный владыка (ибо все сотворено Им из ничего), то и благодать также
обладает свойством верховенства. Эта концепция Божественного верховенства,
всемогущества и благодати находит наиболее полное выражение в доктрине о
предопределении. Августин охарактеризовал предопределение так: "Бог
устраивает будущие дела; это устроение непреложно и неизменно"
("Perseverantia", 17:41).[121] Но предопределение, уточняет Августин, не
имеет ничего общего с фатализмом язычников: Бог наказывает, чтобы явить свой
гнев и силу. Всемирная история представляет собой арену, на которой
совершаются Его деяния. Одни люди удостаиваются вечной жизни, другие -
вечного проклятия, и среди последних - младенцы, умершие некрещеными. Это
разделение - на небеса или в преисподнюю - вещь непостижимая, признает
Августин. Поскольку первородный грех передается половым путем,[122] он
является общим для всех и неизбежным, как и сама жизнь. В конечном счете,
церковь состоит из ограниченного числа святых, предназначенных ко спасению
еще прежде сотворения мира.
В полемическом запале Августин сформулировал некоторые положения,
которые, хотя и не были целиком приняты католической церковью, породили
бесконечные богословские споры. Его суровое богословие сравнивали с
языческим фатализмом. Более того, августинианское предопределение
компрометировало христианский универсализм, согласно которому Бог желает
спасения всем людям. Августину вменяли в вину не само его учение о
благодати, а стремление втиснуть благодать в рамки его собственной теории о
предопределении. Совершенно справедливо было отмечено, что в учении о
предведении Божием нет чересчур резких формулировок, в отличие от
августинианской теории о предопределении.[123]
Приведем также выводы одного видного современного католического
богослова: "Августин защищал от манихейства свободу и ответственность
человека. Манихеев он обвинял за то, что они перекладывали ответственность
за зло на мифические "природу" или некий "принцип"". Тут Августин поступает
позитивно и как христианин. Но безупречна ли теория, которую он предлагает
взамен? Не подпадает ли под такую же критику картина первородного греха,