"Алексей Станиславович Елисеев. Жизнь - капля в море " - читать интересную книгу автора

задача экипажа состояла в том, чтобы перевести его в режим горизонтального
полета. А затем надо было возвращаться по кругу в начальную точку для нового
разгона. Полеты выполняли самые лучшие летчики-испытатели того времени: С.
Амет-Хан, Ю. Гарнаев, В.Новиков, М. Казьмин. И в их летных биографиях наша
программа была лишь коротким эпизодом. Они летали каждый день на разных
самолетах и с разными заданиями.
Невольно вспоминаю драматический полет С.Н.Анохина. Почти на таком же
самолете, только в военном варианте. Тогда испытывали ракетный двигатель.
Его подвесили под фюзеляжем, и инженер-экспериментатор во время невесомости
должен был производить запуски. При одном из запусков двигатель загорелся, а
вместе с ним загорелся и самолет. Анохин приказал всем катапультироваться.
Когда самолет опустел, он нажал на гашетку своей катапульты, но... остался
на месте. Катапульта не сработала. Горящий самолет падал в лес. До
катастрофы оставались секунды. И за эти секунды Анохин успел отстегнуть свой
парашют от кресла, выкарабкаться через форточку из кабины и, оттолкнувшись
от нее ногами, открыть парашют. Самолет взорвался у него на глазах, когда он
еще висел под парашютом. В ЛИИ тогда все решили, что он погиб. Даже
С.П.Королеву об этом сообщили. А Анохин вернулся живой и здоровый, сдал
парашют, который спас ему жизнь, и на следующий день опять пришел на работу.
Сколько у этих летчиков было предельных ситуаций! Вот кто заслуживает
настоящего уважения!
Мы их проблем не знали. О сложности полетов судили лишь по поведению
самолета. Конечно, оно было необычным. Перед наступлением невесомости и
сразу после нее нас прижимало к полу с силой, которая в несколько раз
превышала силу веса. Самолет в это время трещал от нагрузки. Крылья
изгибались вверх так, что обшивка на них вздувалась пузырями. И эта нагрузка
появлялась мгновенно. Очень важно было перед концом невесомости успеть
подплыть к полу и занять удобное положение. Иначе могло так ударить, что
запомнилось бы надолго. Кое-кто это прочувствовал на себе. Но приспособиться
к невесомости было несложно.
По окончании испытаний прямо из ЛИИ я поехал на предприятие. В мое
отсутствие в цехе началась сборка корабля. Время неумолимо приближалось к
старту. Работы, связанные с ручной ориентацией, казалось, были завершены. И
вдруг новая проблема! Кто-то из проектантов спохватился: а как освещать
космонавта при выходе? Мы ведь должны его видеть. Да и космонавт должен
видеть и шлюз, и люк, и поручень. Как сделать, чтобы Солнце светило с нужной
стороны? Проблему следовало решать срочно. Никаких серьезных приборов
установить на корабль уже невозможно, ни к каким сложным процедурам
управления экипаж уже не подготовить. Единственная мысль, которая с ходу
пришла в голову, - понять, где должен в кабине располагаться солнечный
зайчик при удачном освещении, и научить экипаж туда его загонять.
Чтобы проверить эту идею на тренажере, поехали мы с моим другом
Валентином Литягиным (он тоже занимался ручным управлением) в Звездный
городок. Валя снаружи держал фонарь, который имитировал Солнце, а я сидел
внутри кабины и смотрел, куда попадает зайчик. Замысел провалился сразу.
Оказалось, что зайчик при удачной ориентации попадает не на гладкую стенку,
а в зону, где установлены приборы, и описать словами его положение
практически невозможно. Но появилась другая мысль: установить за
иллюминатором нечто похожее на солнечные часы - диск со стержнем посередине.
И направить стержень туда, откуда должно светить Солнце. Тогда задача