"Джеймс Эллиот. Холодное, холодное сердце " - читать интересную книгу автора

звала мамочку и папочку. Но не четвертая. Эта сучка зазнайка плюнула на
него. Подумать только, плюнула на него. Она так и осталась несломленной до
самого конца; а он нарочно старался продлить ее конец, чтобы дать наглядный
урок той, что была еще жива: эта безропотно выполняла все его прихоти. Куда
приятнее, когда одна из них наблюдает, что делают с другой. В глазах - дикий
ужас, ведь она знает, что будет следующей. Каждый вопль той, которую он
обрабатывает, многократным эхом отзывается в душе другой. Это было
нововведение, которое безгранично усиливало наслаждение.
Но больше он не может позволить себе такой роскоши. Оставлять одну
живой, пока подыскиваешь другую, - слишком опасно. Последняя чуть не удрала.
Дозировка оказалась слишком маленькой. Если бы он не забыл что-то в доме и
не вернулся через двадцать минут после отъезда, она бы развязала веревки и
удрала.
Закурив сигарету, он замурлыкал другую мелодию. Его мысли унеслись
далеко в прошлое. В маленький городок, в тридцати километрах севернее
Москвы, где все это началось, достаточно просто. В свои одиннадцать лет он
был очень наблюдательным. Старался как можно быстрее сделать уроки и ждал,
пока мать уйдет в ночную смену на свой тракторный завод, заперев его в
комнате. Время приходилось рассчитывать очень точно. Самое начало сумерек.
Местные жители еще не задернули шторы. Больше всего он любил зимние месяцы с
их ранними вечерами.
Он бродил по задворкам одноэтажных домишек по соседству, пока не
замечал освещенное окно и не подкрадывался к нему, чтобы понаблюдать за
теми, кто внутри. Вначале его волновали даже простейшие веши. Он смотрел,
как горько плачет старуха, сидя при свете свечи за кухонным столом, и
поедает свой жидкий картофельный суп с черным хлебом. Глядя, как ужинает
целая семья, он пытался угадать, о чем они говорят, почему смеются. По
временам он как бы со стороны чувствовал тепло материнских объятий,
заботливость, с которой его мать подтыкала одеяло и простыни, прежде чем
погасить свет. Он раздумывал над тем, как хорошо было бы иметь отца, даже
такого, который шлепал бы его, как их дальний сосед - своих детей. Но и его
мать не скупилась на наказания. Стоило ему ослушаться, как она хваталась за
старый кожаный ремень.
В конце концов у него даже выработался определенный маршрут. К
такому-то дому он подходил в такое-то время, не позже и не раньше. От
увиденного захватывало дух, многое буквально зачаровывало, и он рисковал
обморозиться в суровые русские зимы. Сидя за туалетным столиком, женщина
каждый вечер расчесывала свои длинные роскошные волосы; на ней был
полураспахнутый ночной халат, и это позволяло видеть большие груди. Девочка
лет четырнадцати купалась вместе со своим отцом, они ласкали друг друга.
Здоровенный, с крепкими мускулами мужчина колотил жену, когда занимался с
ней сексом. Иногда кусал ее. Когда он засыпал, женщина подходила к окну и
подолгу смотрела в ночной мрак.
Когда ему исполнилось четырнадцать, наблюдение перестало его
удовлетворять. Глубоко в душе он чувствовал какое-то непонятное томление.
Однажды жарким летним вечером в густой роще на берегу реки, протекающей в
окрестностях города, он встретил ту самую девочку, которая купалась вместе с
отцом. Она была одна, он подошел к ней и стал ласкать, так же, как ее отец.
Она дала ему пощечину. Он ответил еще более сильной пощечиной, и она
заплакала. Он раздел ее; она не сопротивлялась и выполнила все его желания.