"Харлан Эллисон. Боль одиночества" - читать интересную книгу автора

за другим. Самыми изощренными и зверскими, самыми жестокими методами, какие
только можно себе представить, Поль убивал своих убийц. На него выходили
тринадцать раз - эти славные и преданные весельчаки, каждого из которых при
других обстоятельствах он был бы горд назвать своим другом, - и тринадцать
раз ему удавалось одержать верх.
По двое, по трое - а как-то раз даже четверо за ночь все несколько
последних недель (и то, что Поль до сих пор покончил лишь с тринадцатью,
свидетельствовало о том, как часто ему удавалось или совсем избегать сна,
или засыпать в таком изнеможении, что никаких снов просто не снилось).
И все же больше всего потрясало зверство поединка.
Ни разу не получилось обычной перестрелки или заурядного отравления.
Ни разу не получилось чего-то такого, о чем после можно рассказать, не
рискуя при этом вызвать ужас и отвращение у слушателей. Напротив, это
всегда было изощренное, полное жутких деталей affaire de morte.
Один из убийц вытащил тонкий, отчаянно острый стилет - и Поль целую
вечность бился, нанося противнику сокрушительные удары и мучительно
сдавливая пальцами болевые точки, пока само существо, сама реальность
смерти от ножа не отозвалась безудержной дрожью в спящем теле. Возникшее
ощущение походило как бы на осязание смерти-в-действии. Уже не просто сон -
нечто гораздо большееНовый порог страдания, новый смертельный страх,
ставший отныне неизменным спутником Поля. И с этим теперь приходилось
уживаться.
В конце концов Поль намертво зажал оба запястья мужчины и, напрягая
все силы, до упора всадил тонкое лезвие ему в живот - всадил медленно,
ощущая, как жало проделывает свой путь, нанизывая на себя упругие скользкие
кишки. Потом, вырвав стилет из живота смертельно раненного врага (вправду
это было - или только казалось?), он снова и снова вонзал окровавленное
лезвие - пока противник не рухнул под стол. Другого наемника Поль жутко
измочалил здоровенным обломком черной статуи - а потом бесконечно долго
наблюдал, как убийца корчится в агонии, размазывая по полу трепещущий мозг.
Еще один с диким воплем падал, резко отброшенный от окна (Поль оскалился -
клыкастое, злобное животное!), - падал, отчаянно барахтаясь, тяжело
прорываясь сквозь листву. Но самым отвратительным в кровавой сцене была та
безумная страсть, та дикость во взгляде Поля, с которой он провожал
падающее тело, - навязчивое желание ощутить всю тяжесть этого падения.
Очередной убийца подбирался к Полю с каким-то замысловатым оружием, которое
уже и не вспомнить, - и Поль накинул парню на шею велосипедную цепь -
тянул, что было силы, - звенья рвали кожу, вгрызаясь в мясо... а потом
хлестал этой цепью бесчувственное тело - хлестал и хлестал, пока там не
осталось ни капли жизни.
И так одного за другим. Всего тринадцать - и уже двоих этой ночью. А
теперь номер четырнадцатый - симпатяга с приветливой улыбкой и кочергой от
камина в умелых руках. Да, банда никогда не оставит Поля в покое. Он и
убегал, и прятался, всеми силами стараясь избежать очередного убийства.
Пытался хоть как-то скрыться - но его всегда находили- Ладно, поехали. Поль
двинулся на парня, вырвал у него кочергу - и, резко замахнувшись, вонзил ее
заостренный конец. Он успел разглядеть, куда именно вонзилось острие, когда
одновременно зазвонили в дверь, и по телефону.
Какое-то визжащее мгновение чистого ужаса Поль плашмя лежал на спине.
Другую сторону постели морщила лишь бороздка, проделанная судорожно