"Харлан Эллисон. Боль одиночества" - читать интересную книгу автора

А тем временем в темном углу медленно и неотвратимо продолжало расти
то, что во всем своем безобразии осталось незамеченным. Их бесчувственная
связь стала повивальной бабкой на странных родах.
Сама процедура развода оказалась превосходной мельницей, годной на то,
чтобы размолоть любого в мельчайшую пыль. На теле, казалось, без конца
появляются мельчайшие ссадинки - то от беготни по коридорам, где все вечно
друг с другом сталкиваются, то от юридических консультаций, то от возни с
бумажками, то от пустых телефонных звонков, когда никто никому ничего не
сообщает, то от каких-то взаимных обвинений... Но что самое плохое - все
больше и больше стиралось осознание того, что вся эта суета не есть нечто
реальное, а всего-навсего порождение разных дрязг, ложных намерений, пустых
желаний и призрачных иллюзий. Всего совершенно нематериального - и в то же
время столь вездесущего. Достаточно реального, чтобы разрушить его семейную
жизнь с Жоржеттой. Так, будто эти фантомы и впрямь были вещественны, они
вырвали ее из рук Поля. Вырвали из его мыслей и из его жизни. Подобные
призрачным налетчикам, чьей единственной целью стало разрушить, разбить,
расколоть их союз, фантомы эти порождены были в равной степени разумами их
обоих. И теперь Поль остался наедине со всеми этими мыслями, иллюзиями и
серыми образами - один в своей квартирке, где силы эти успели обосноваться,
создать свою целостную структуру, пока Жоржетта раскидывала руны, бормотала
заговоры и заклинания, заваривала таинственные составы - словом, занималась
всем тем, что так точно соответствовало магическому ритуалу развода. И чем
дальше заходил процесс разделения - камень, бездумно летевший под гору,
остановить стремительное движение которого могло лишь неимоверное усилие, -
тем разительнее оказывались перемены в жизни Поля, что строилась теперь
совсем по-иному. Жизнь его казалось совершенно отдельной от Жоржетты - и в
то же время полностью определялась иллюзией ее присутствия и реальностью ее
отсутствия.
Ранее в тот день она ему позвонила. И опять - одна из тех злобных,
ожесточенных перепалок, обычно заканчивавшихся тем, что Поль посылал ее ко
всем чертям...
До окончательного решения о разделе имущества он не собирался давать
Жоржетте ни цента сверх установленного. И ему было глубоко плевать, даже
если она в этих деньгах крайне нуждалась.
- Милочка моя, суд постановил: сто двадцать пять долларов в месяц
пособия при отдельном проживании. И точка. Больше ты ничего не получишь.
Прекрати тратиться на шмотки - и тебе вполне хватит на жизнь.
Ответное щебетание на том конце линии.
- Ясно, детка? Сто двадцать пять баксов - и ни центом больше. В конце
концов, ушла ты, а не я. Так не надейся, что я стану оплачивать твои
роскошества. Все, мы ра-зо-шлись. Разошлись - понимаешь, Жоржетта? Когда ты
наконец вдолбишь это в свою платиновую головку? Между нами все кончено! И я
сыт по горло грудами немытых тарелок в раковине, твоей навязчивой боязнью
метро и тем, что после салона красоты твои проклятые волосы и не тронь...
а-а, ч-черт! Да что ты опять пристала ко мне со своей... ответ все равно...
Щебетание наконец перебило его - телефон, казалось, только усиливает
хлещущую ненависть и ядовитый сарказм, что проникали в самую душу Поля.
- ...ах вот так? Тогда и тебе того же, сука драная! Того же самого - и
в двойном размере! Пошла к чертям! До решения о разделе имущества ни цента
не получишь! И мне глубоко плевать, как ты в этих бабках нуждаешься!