"Харлан Эллисон. В краю уединенном (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу авторалетворяет?
Две жатвы, эквивалент четырех лет по земному времяис- числению. Джилкит появился однажды на рассвете и стал прис- луживаь слепому человеку. Педерсон никогда не спрашивал о причинах. Накануне он сражался с кофеваркой - он необычайно любил заваренный старомодным способом кофе и брезговал пользовать- ся кофейными брикетами - и возился с тепловым режимом плит- ки. А на следующий день в его распоряжении оказался нетребо- вательный, бескорыстный, человекоподобный слуга, с заботли- востью и чувством собственного достоинства выполнявший любое его желание. Это были взаимовыгодные отношения: у него не было осо- бых просьб к Претри, а чужак ничего не требовал взамен. И Педерсон был не в том положении, чтобы удивляться или вопро- шать. Хотя порой он слышал сородичей Претри в высоком кус- тарнике возле ручья в сезон жатвы, джилкиты никогда не бро- дили вблизи его хижины. Теперь же все близилось к концу. - С тобой мне было легче. Я благодарен тебе, Претри. Старик чувствовал, что надо сказать это искренне, без приукрашиваний. Ласковое ворчание - признательность. - Педерсон, старина, это я благодарен тебе за позволе- ние остаться с тобой, - мягко сказал джилкит. Холодные капельки коснулись щеки Педерсона. Сперва он подумал, чо это дождь, но продолжения не последовало, и он - Что это было? Джилкит шевельнулся - Педерсон воспринял это как приз- нак смущения - и ответил: - Это слезы, старина, слезы моих глаз на тело твое. - Претри, погляди... - Педерсон замолчал. Он попытался успокоить свои чувства, понимая, что "пог- ляди" было неудачным словом. Он запнулся, в нем трепетали эмоции, которые, как он считал, давно уже отмерли. - Тебе не следует расстраиваться, Претри. Я пожил хоро- шую жизнь, и Сумеречный Человек меня не страшит. Его голос звучал добро, вот только связки с возрастом стали пошаливать. - Мой народ не знает печали, Педерсон. Мы знаем лаго- дарность, товарищество, красоту, но не печаль. Это серьезный недостаток, как ты объяснял мне, но мы не тоскуем по тьме и забвению. Мои слезы - это благодарность за твою доброту. - Доброту? - За позволение остаться с тобой. Старик молчал, ожидая. Он не понимал. Чужак сам отыскал его, присутствие Претри облегчило его жизнь в последние го- ды, он был благодарен и достаточно мудр, чтобы хранить мол- чание. Они сидели, думая каждый о своем, и Педерсон мысленно отделял пшеницу достижений от плевел жизненных потерь. Он |
|
|