"Харлан Эллисон. Силы, нас формирующие (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

если бы он меня оскорбил.
Черт побери, что все это значит?.. Ах, простите мило-
сердно, но это именно то, что я тогда думал, и надеюсь, вы
не осудите меня за это богохульство, поскольку я стараюсь
подробно рассказать, как все это случилось.
Вы меня слышите?


* * *

Я протиснулся между мужчиной апоплексического сложения
в тирольской шляпе и компанией гоготавших девиц-старшекласс-
ниц, и хотя я мешал, толкался и пихался локтями, пытаясь си-
лой обратить на себя внимание, они продолжали сплетничать, и
ни одна не уделила мне хотя бы мимолетного взгляда. Я даже -
я весь смущение, стоит об этом вспомнить - шлепнул одну из
этих девиц, как говорится, по мягкому месту, а она продолжа-
ла болтать о каком-то из дружков, который куда-то подевался,
или о чем-то в том же духе.
Можете себе представить, насколько мне это было огорчи-
тельно?!
Лифтер в нашем оффисе дремал, ну, не совсем, но Воль-
фганг - так его зовут, а он даже не немец, разве это не до-
садно? - всегда выглядит так, словно дремлет в своей
клетушке. Я ткнул его, потряс и в виде последней попытки
смазал по уху, но он, устроившись на своем маленьком откид-
ном сидении, продолжал кимарить, опершись о стенку и не отк-
рывая глаз. Наконец, в раздражении, я сам пустил лифт на-
верх, предварительно вышвырнув Вольфганга на кафельные
плитки вестибюля. К тому времени я, конечно, уже сообразил,
что за странная напасть на меня навалилась. Я сделался - со
всеми своими качетвами и намерениями - невидимым. Кажется
невероятным, что - даже при условии моей невидимости - люди
не замечают, что их лопают по попке, бросают на пол, похища-
ют их лифты, но именно так обстояло дело.
Я был неало смущен этим, хотя в большей степени удивлен
и гораздо меньше напуган. Я и боролся с этим, и восхищался
открывавшимися передо мной неограниченными возможностями.
Видения кинозвезд и неограниченных богатств затанцевали у
меня перед глазами, но почти сразу же растаяли.
Что хорошего в женщинах и богатствах, если их никто с
тобой не разделяет? Даже женщин. Поэтому, хотя мысли о том,
что я мог бы стать величайшим в истории грабителем банков, и
приходили мне в голову, я решил избавить себя - если слово
"избавить" здесь подходит - от подобных затруднений.
Я поднялся на лифте до двадцть шестого этажа и напра-
вился через холл к дверям оффиса. Надпись на них гласила то
же, что и двадцать семь лет назад:
"РЕЙМС И КЛАУС. ОЦЕНЩИКИ АЛМАЗОВ.
ЭКСПЕРТЫ ПО ДРАГОЦЕННОСТЯМ".