"Харлан Эллисон. Как я искал Кадака" - читать интересную книгу автора

В Писании ясно сказано, что все десять участников маньяка должны быть
старше тринадцати лет. В тринадцать лет еврейский мальчик становится
мужчиной. "Сегодня я стал мужчиной", - как в той старой шутке. Ха-ха. Очень
смешно. Все устраивают бар-мицва. Тринадцать. Не десять.
Кадак был слишком молод.
Лежащий на животе мертвый Снодль зарыдал. Реб Иешая и остальные
семеро, последние синие евреи на Зушшмуне, обреченные погибнуть, даже не
приклеив напоследок своих согнездных наложниц, - все они уселись и
принялись ждать гибели.
Мне было еще хуже. У меня все тело болело.
А потом я поднял голову и заулыбался. Я улыбался так долго и громко,
что все повернулись ко мне.
- Он свихнулся, - сказал Хаим.
- Оно и к лучшему, - отозвался Шмуль. - Ему будет не так больно.
- Бедный Евзись, - промолвил Ицхак.
- Дураки! - заорал я, вскакивая, и прыгая, и катаясь, точно тумлер. -
Дураки! Дураки! И даже вы, реб Иешая, все равно дурак, потому что мы все
дураки!
- Это так ты разговариваешь со своим ребе? - укорил меня реб Иешая.
- Конечно, - взвыл я, раскачиваясь и бегая, - конечно, конечно,
конечно, конечно...
Но тут подошел Мейер Кахаха и сел на меня.
- Сойди с меня, шлемиль, Я знаю, как нам спастись, это же было ясно с
самого начала, и нам вовсе ни к чему эта тупая сопливая бабочка Кадак!..
Мейер Кахаха слез с меня, и я с огромным удовлетворением оглядел всех,
потому что собирался лишний раз доказать, что я чистой воды фольксменш, и
произнес:
- Согласно трактату "Берахот", девять евреев и ковчег завета, в
котором хранятся свитки Торы, могут вместе - эй, слышите, поняли, нет? -
могут вместе считаться одним минъяном.
И реб Иешая расцеловал меня.
- Ой, Евзись, Евзись, как ты только это запомнил? Ты же не знаток
Талмуда, как ты только вспомнил такую замечательную вещь?! - бормотал он
мне в лицо, обнимая и слюнявя меня.
- Это не я вспомнил, - ответил я скромно. - Это Кадак.
И все поглядели вверх, как это сделал я, и там сидел в конце концов не
такой и бесполезный Кадак, сидел на ковчеге завета, арона-кодеш, святом
ларце, содержащем священные свитки писаний Господних. Он сидел там
бабочкой, отныне и навсегда бабочкой, и отчаянно махал крыльями, пытаясь
высказать кому-нибудь то, о чем забыли все, даже раввин, а он помнил.
И когда он слетел вниз и пристроился на плече Иешаи, мы все сели и
передохнули минутку, и реб Иешая объявил:
- Теперь мы будем-таки сидеть шиве. Девять евреев, ковчег завета и
бабочка составляют миньян.
И в последний раз на Зушшмуне (эй, ищите меня где-нибудь в другом
месте) мы произнесли святые слова, в последний раз - по дому, который
покидали. И во время всех молитв с нами сидел Кадак, хлопая своими тупыми
крылышками.
И знаете что? Даже это было мехайе - что значит огромное удовольствие.