"Харлан Эллисон. Все пташки возвращаются на насест" - читать интересную книгу автора

- Майкл! Господи, я же тебя всю неделю вспоминала!
Хотела уже звонить...
Она изумленно вскрикнула - Кирксби как подкошенный рухнул ничком на
пирамиду тростниково-холщовых корзин.
В номере царили тишина и мрак. Телефон был выключен. "Гастрономические
деликатесы" получили строжайшую инструкцию: разносчик должен явиться с
условным стуком, иначе его не пустят.
Кирксби спрятался. Его изводил страх. Невозможно было спокойно
относиться к тому, что с ним творилось.
Все пташки возвращались на насест.
Приходили все женщины, которые были у него за эти девятнадцать лет.
Все, кого он любил, или просто трахал, или пытался трахнуть. Приходили в
обратном порядке. Началось с Марты; после нее у него не было новых подруг.
Как будто маятник, дойдя до предела, замер и тут же устремился назад, мимо
Джерри и Аниты, назад, мимо Коринны и Ханны, назад, мимо Робин и других,
назад, мимо Грэтхен, за которой всего три женщины до...
Об этом он не хотел думать.
Не мог. Это было слишком страшно.
Раздался стук в дверь. Особый, условный, известный только ему,
разносчику и...
Он добрался ощупью до входа и снял цепочку. Отворил дверь и протянул
руку, чтобы забрать у маленького пуэрториканца коробку с едой. А за
мальчишкой стояла Кейт. Двенадцать лет спустя она мало чем походила на
уличную сорвиголову; теперь она держалась спокойно, солидно. И все-таки это
была Кейт.
Он заплакал. Привалился к двери и всхлипывал, пряча лицо в ладонях.
Ему было стыдно. А главное, ему было страшно.
Она дала разносчику чаевые, взяла коробку, бочком вошла в номер и
ласково потянула за собой Кирксби. Затворила дверь, включила свет и усадила
его на диван. Потом, выложив из коробки съестное, скинула туфли и забралась
с ногами на противоположный край дивана. И долго не произносила ни слова.
Наконец он задышал ровнее, и Кейт спросила:
- Майкл, в чем дело, черт побери? Расскажи.
Он не хотел рассказывать. Боялся. Пока он держал язык за зубами,
оставалась хиленькая надежда, что все обернется иллюзией, буйной игрой
остервеневшего рассудка, - и закончится, как только ему удастся вздохнуть
всей грудью. Он знал, что лжет самому себе. Все происходит на самом деле.
И ничего тут не изменишь.
Она не оставляла его в покое, убеждала, упрашивала, и в конце концов
он сдался. Рассказал обо всем. О жизни, пошедшей обратно. О кинопленке,
запущенной с конца. О реке, повернувшей вспять и несущей его назад, назад,
назад, в темное царство, откуда вовек не выбраться.
- ...Я и оттуда драпанул. Прилетаю в Сент-Киттс. Захожу в лавку... в
сраную лавку для сраных туристов...
- И там была она, да? Как ее... Грета?
- Грэтхен.
- Она была там?
-Да.
- Боже мой! Майкл, ты совсем раскис. Это же форменная паранойя! Возьми
себя в руки!