"Харлан Эллисон. Эмиссар из Гаммельна" - читать интересную книгу автора

сомневаться.
Пацан смотрел, как я подплыл к заграждениям и перевалил через них на
платформу. Летучку я выключил, но слезать не стал. Хоть росту в нем всего
около 120 сантиметров, я рисковать не собирался -- вдруг пацан впадет в
буйство и будет вытворять что-нибудь неожиданное. В конце концов, прежде
чем разбиться всмятку, отсюда еще лететь до земли двести метров с гаком.
Он посмотрел на меня. Я посмотрел на него. Оба мы помолчали. Наконец я
произнес:
- Здесь холодновато, сынок. Не хочешь спуститься?
Он заговорил - очень тихо, и не только слова его звучали
такпо-взрослому, так разумно, но и голос его был голосом маленького
мужчины. Нет, я не имею в виду карлика. Я имею в виду, что так называют
пацана, когда тот ведет себя серьезно, храбро и по-взрослому. "Ты настоящий
мужчина". Вот что я подразумевал.
- Нет, благодарю, сэр. Я могу спуститься отсюда, когда захочу. Я
сожалею, что вам пришлось подняться сюда, чтобы поговорить со мной, но я
ребенок и знаю: попроси я о встрече с вами на земле и какой-нибудь взрослый
остановил бы меня. Или просто посмеялся бы.
"Бог ты мой, - подумал я, - да это Маленький Принц". Мальчишка ста
двадцати сантиметров росту и пятидесяти лет от роду. Сообразительный. Очень
серьезный. И смотрел он на меня самым непоколебимым взглядом, какой я
только встречал. Мне подумалось мельком, что если бы хоть один политик
сумел воспроизвести этот взгляд, то его наверняка избрали бы президентом.
Комиссаром всей треклятой планеты.
- Ну... э-э... а как тебя зовут?
- Мое имя Вилли, сэр. И я пришел издалека, чтобы поговорить с вами.
- Почему со мной, Вилли?
- Потому что вы любите детей и помните многое, что было давным-давно,
и вы знаете стихи.
- Стихи?
- Да, сэр, стихи про дудочника, который увел детей, когда мэр
Гаммельна не заплатил ему за то, что тот избавил город от крыс.
Я не имел ни малейшего понятия, к чему сопляк ведет. Да, в детстве я
заучивал "Гаммельнского дудочника" Браунинга со старых затрепанных
микрофиш, но это было много, много лет тому назад. И какое отношение имеют
стихи Браунинга к этому мальчишке? И откуда он пришел? И как умудрился
взобраться на двухсотметровую башню? И если он был в силах испортить
флиттеры полицейских, как они говорили, то почему дал подняться мне? И в
чем заключается та большая сенсация, которую он собирался мне сообщить? И
где он раздобыл и мех, и дерево, и кожу?
И я мысленно перечитал Браунинга:
Но напрасны поиски и уговоры,
Навсегда исчезли флейтист и танцоры,
И тогда сочинили закон, который
Требует, чтобы упомянули
В каждом документе адвокаты,
Наряду с указаньем обычной даты,
И столько лет минуло тогда-то
С двадцать второго числа июля
Тысяча триста семьдесят шестого года.