"Харлан Эллисон. Вы меня слышите?" - читать интересную книгу автора

ХАРЛАН ЭЛЛИСОН

ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?

перевод М. Гутова


Я часто думал о том, как рассказать эту историю.
Первый раз я хотел начать так:
"Я стал исчезать во вторник утром".
Но потом я подумал и решил, что лучше будет иначе:
"Это история ужасов".
Так действительно лучше. Но, подумав еще (а времени думать у меня было
хоть отбавляй, уж можете поверить), я пришел к выводу, что и так и так
получается какая-то мелодрама, и если я. хочу с самого начала строить свой
рассказ на доверии и правде, то и начинать следует с того, как все
началось, и довести историю до сегодняшнего дня, предложить свое
объяснение, а уж потом вы решайте сами.
Вы слушаете?
Возможно, причиной всему мои гены. Или хромосомы. Та или иная
комбинация, сделавшая меня прототипом Каспера Милкветоста. Год назад, в
марте, во вторник, я проснулся, уверенный, что я такой же, каким просыпался
сотни раз. Мне сорок семь лет, уже появилась лысина, но зрение у меня
хорошее, очками пользуюсь только для чтения. Мы с Алмой спим в разных
комнатах, и поскольку я подвержен простуде, я всегда ношу длинное теплое
ночное белье.
Единственное, что, возможно, хоть как-то выделяет меня из ряда обычных
людей, - это мое имя. Меня зовут Винсоки.
Альберт Винсоки.
Знаете, как в той песенке:
Пристегнись, Винсоки, все окей, Винсоки,
Только крепко-крепко пристегнись!
Меня с самого детства так дразнили, но я по характеру человек
миролюбивый и не обидчивый. Другой бы возненавидел эту песню, а я стал
воспринимать ее чуть ли не как собственный гимн. Если уж я что-нибудь
насвистываю, так скорее всего эту песенку.
Ну ладно...
В то утро для душа было слишком холодно, поэтому я просто плеснул воды
в лицо и быстро оделся. Как только я вышел на лестницу, Зазу - персидская
кошка жены - скользнула у меня между ног. Зазу довольно спокойная кошка, я
никогда не имел с ней проблем, хотя она старательно и демонстративно делала
вид, что меня как хозяина не существует. Но в утро, о котором идет речь,
она просто прошмыгнула мимо, даже не фыркнув. Пустяк, но необычный.
Это было предзнаменованием.
В гостиной Алма уже выложила на диван утреннюю газету, как она делала
в течение двадцати семи лет. Я на ходу подобрал ее и прошел к себе. В
кабинете на столе ждал меня стакан сока. Слышно было, как внизу на кухне
возится Алма. Как обычно, она что-то бубнила себе под нос-одна из
пренеприятнейших ее привычек. В глубине души это добрейший человек, но
когда она злится, то начинает бубнить. Никаких гадостей, Боже упаси, зато