"Харлан Эллисон. Вместе с маленьким народцем" - читать интересную книгу автора

Ему было известно, что река может высохнуть... так же точно, он в этом
не сомневался, и пропало его вдохновение. Ноа Реймонд написал свою
последнюю историю. У него больше нет ни одной идеи. Вот и наступила
развязка.
Если бы в тот момент подоспел конец света, Ноа Реймонд был бы
счастлив. Ему не нужно было бы страдать, бояться, беспокоиться о том, что
он станет делать завтра. И на следующий день. И во все остальные, лишенные
смысла и надежды дни, которые ждут его впереди... огромная, безжизненная
пустыня.
Вся жизнь Ноа Реймонда состояла в сочинительстве. Никакие другие
радости не могли сравниться с восторгом, который он испытывал, придумывая
интересный сюжет. А сейчас, когда источник его воображения иссяк, оставив
лишь едва уловимые обрывки идей да еще какие-то неясные представления о
произведениях других писателей, смутные воспоминания о великих классиках,
какие-то чуть живые зародыши древних клише, Ноа и понятия не имел, что же
теперь станет делать со своей жизнью.
Пойти путем Марка Твена и заняться ли эксплуатацией своих же
собственных старых идей, пустившись в бесконечные лекционные туры? Но он не
настолько хорошо владел ораторским искусством, да и, если честно, не очень
любил находиться в толпе, состоящей больше чем из двух человек. Последовать
примеру Джона Апдайка - заполучить себе синекуру в виде курса лекций в
каком-нибудь восточном колледже, где начинающие младшие редактора ничего не
подозревающих об их существовании издательств еще находятся в стадии
восторженных личинок? Но Реймонд не сомневался, что непременно вступит во
взаимно разрушительную связь с какой-нибудь лишенной сексуальных комплексов
выпускницей факультета английской литературы и все это плохо для него
кончится. Некоторое время он размышлял о Сэлинджере: можно было бы
спрятаться в каком-нибудь укромном коттедже в Вермонте или, может быть,
Дорсете, время от времени пускать загадочный слух о том, что в следующей
декаде собирается опубликовать великий роман; но поговаривали, что и
Пинчон, и Сэлинджер были абсолютно не в своем уме, так что Ноа Реймонда
даже передернуло от мысли, что он может превратиться в затворника. Ему
оставалось только сознавать, что он больше никогда и ничего не напишет, что
где-нибудь примерно через годик какой-нибудь гнусный ублюдок из "Атлантик
мансли" напишет пронзительную по своей проникновенности статью под
заголовком "Ослепительный взлет и жалкое падение Ноа Реймонда, бывшего
юного гения". Этого Ноа просто не переживет.
Но выхода из тюрьмы бесплодия нет.
Ему исполнилось двадцать семь, и он закончил свое существование в
качестве сочинителя.
Ноа перестал поливать машинку слезами. Ведь механизм мог заржаветь, а
это вовсе ни к чему. Впрочем, какая теперь разница?
Он с трудом добрался до постели и проспал весь день. Проснулся в
восемь и подумал о том, что не мешало бы чего-нибудь съесть. А потом
вспомнил, что превратился в конченого человека, и тут же отправился в
ванну, где немедленно расстался со вчерашним обедом, точнее, с тем, что от
него осталось после долгого сна.
Прихватив с собой великую прародительницу всех самых тяжелых головных
болей, Реймонд отправился в свой крошечный кабинет, расположенный рядом с
гостиной. Он изо всех сил старался не смотреть на заброшенную, одинокую