"Харлан Эллисон. Мэгги Глазки-денежки" - читать интересную книгу автора

не выиграю. Даже если истрачу все тридцать восемь кусков.
- У нас лицензия штата Невада, мистер Костнер.
- Ну и что? Я тоже из хорошей семьи, а посмотреть - так просто босяк.
Правда, с тридцатью восемью тысячами долларов в кармане.
- С автоматом, Костнер, ничего не случится.
- Тогда зачем снимать его на десять часов?
- Нужно хорошенько покопаться с ним в мастерской. Если там какой-то
незаметный дефект вроде усталости металла или износа зубчатой передачи, то
нам важно позаботиться, чтобы такое не приключилось с другими автоматами. А
кроме того, лишнее время позволит собрать со всего города публику, которую
мы сможем использовать. Часть туристов окажется у нас в руках и поможет
возместить ущерб, который вы нанесете, сорвав банк в этом казино - с
помощью игрального автомата.
- Приходится верить вам на слово.
- Послушайте, Костнер. Этот отель будет еще долго работать после
вашего отъезда.
- Если только я перестану выигрывать.
Хартсхорн натянуто улыбнулся.
- Уместное замечание.
- Так что ваш довод меня не убеждает.
- Других не имеется. Если вы пожелаете вернуться в зал, я вас
остановить не смогу.
- И мафия мной потом не займется?
- Прошу прощения?
- Я говорю - мафия...
- У вас такая живописная манера выражаться. Честно говоря, понятия не
имею, о чем идет речь.
- Уж конечно, не имеете.
- Вам следует поменьше читать бульварщину. Тут законный бизнес. Я лишь
прошу об услуге.
- Ладно, мистер Хартсхорн. Правду сказать, я уже трое суток не смыкал
глаз. Десять часиков очень пойдут мне на пользу.
- Я сейчас попрошу дежурного подыскать вам тихий номер на верхнем
этаже. Большое спасибо, мистер Костнер.
- А, сущий пустяк.
- Мне так не кажется
- Бросьте, рано или . оздно случается даже самое невероятное.
Костнер уже повернулся уходить, а Хартсхорн в это время закуривал
сигарету.
- Да, кстати, мисгер Костнер...
- Что? - Костнер обернулся.
И тут у него перед глазами все поплыло. В ушах раздался звон.
Хартсхорн заколыхался где-то на краю зрения, будто зарница на горизонте.
Будто напоминание о том, что Костнеру во что бы то ни стало требовалось
забыть. Будто мольба и рыдания, что все терзали и терзали каждую клеточку
его мозга. Голос Мэгги. Все еще там... и опять что-то говорит...
"Они постараются больше тебя ко мне не пустить":
Все, о чем мог подумать Костнер, были обещанные ему десять часов сна.
Эти десять часов вдруг сделались важнее денег, важнее потребности в
забвении, важнее всего на свете. Хартсхорн продолжал говорить, болтал