"Харлан Эллисон. Глаза из пыли" - читать интересную книгу автора

ответил, зная, что его отец лишен зрения даже того, которым обладал он сам:
- Нет, Отец. Я ни в чем не нуждаюсь. Для еды у меня есть кексы и пиво.
У меня есть мои тени и цвета. И еще запах проходящего времени. Больше мне
ничего не нужно.
- Какой ты странный, сынок, - будто бы интригующим голосом произнес
отец, хотя никакого секрета тут не было.
Человек негромко засмеялся от удовольствия.
- И правда - какой я странный, Отец.
Слегка щелкнув суставами, слепец неспешно поднялся.
- До скорого, сынок, - сказал он наконец.
- Свежей дороги, Отец, - попрощался Человек, пользуясь выражением
жителей Топаза.
- Нежного покоя, - по традиции ответил отец.
И вышел, тщательно придавив запор и настроив его на новую комбинацию-
Такая осторожность не была излишней. И двадцать прошедших лет это показали.
Двадцать лет, в течение которых их сын оставался жив, чтобы свободно
блуждать в своем странном мире слепого зрения.
Поднявшись по лестнице в жилой ярус, слепец уселся, скрестив ноги, на
низенькую скамейку и принялся извлекать негромкие трели из витой флейты.
Так он и играл без перерыва, пока указатель не засветился розовым и в
дверной чаше не появилась Ордак.
- Уфф! - Женщина вышла из чаши и тут же утонула в губчатом гнездышке.
- Ну и денек. Если не вдохну еще орхидею, мне конец. Добрый вечер, дорогой.
Как он сегодня?
Слепец отложил флейту и потянулся к жене. Обнял ее, поворошил густые
темные волосы. Потом что-то проворчал в ответ. Ордак поняла.
- Что же будет, Метларь? Скажи мне! - жалобно спросило она.
Слепец мягко отстранился и в глубоком раздумьи вздохнул.
- Хотел бы я, Ордак, сказать тебе, что все будет хорошо. Но как я
могу? Ведь с каждым днем все хуже и хуже. Ты же сама знаешь, что наружу ему
не выйти и что нам придется жить здесь. Его ни за что не пропустят наружу -
даже в космопорт, чтобы улететь. Мы здесь как в ловушке, любимая.
Поднявшись, женщина огладила свой рабочий комбинезон. Волосы ее были
причесаны так, чтобы скрыть родинку на правой щеке. Все, разумеется, знали
о ее уродстве. И все же лучше им было этого не видеть.
Ордак стояла, гадая, что же принесет им будущее, а ее слепой муж молча
сидел рядом, когда это будущее само свалилось с неба. Именно так все и
вышло! Плохо ли, хорошо ли - но так и вышло. Жизнь вновь восторжествовала
над своими частицами. Ибо таков ее путь, ее истина.
Пока Ордак, безмолвная и озадаченная, стояла в гостиной двухъярусного
домика, в силовом управлении межконтинентального коптера нарушился контакт
(как результат неточной фокусировки холодного и незаметного управляющего
луча) - и тяжеловесная машина рухнула вниз со своей рабочей высоты в восемь
сотен метров. Врезавшись в землю в двухстах метрах от двухъярусного домика,
она разом сокрушила все его надземные части. Сровняла все здание с землей и
лишь по счастливой случайности не затронула машинный подвал, оставив его
для поисковиков и аналитиков, что явились позже, чтобы оценить размер
ущерба и извлечь оставшихся в живых.
В надземной части в живых не осталось никого Двое последних из
известных на Топазе неполноценных людей вместе ушли на покой - туда, где