"Бен Элтон. Слепая вера" - читать интересную книгу автора

интересовался информацией, которую он сохранял. К нему никогда не обращались
с просьбой кому-либо ее передать. Он просто обрабатывал ее, как миллионы его
коллег, и все эти бесконечные факты переливались из машины в машину, образуя
что-то вроде бескрайнего волнующегося моря. Иногда, во сне, Траффорду
мерещилось этакое информационное цунами - миг, когда все электронные
импульсы, биллионы и триллионы микрокоммуникаций объединятся в одну
гигантскую неодолимую волну и потопят всех обитателей страны в виртуальной
версии их собственных жизней.
Несмотря на ясность этой картины и на то, что отчеты о снах считались
важным элементом как социального общения, так и религиозной практики,
Траффорд никому не рассказывал об этом своем видении. Если ему предлагали
пересказать какой-нибудь сон на публичной исповеди или за чашечкой
шоколада-латте на физиприсах, Траффорд никогда не говорил правды. Вместо
этого он конструировал сны, заимствуя кусочки из бесконечных саг других
людей и сшивая их вместе - испуганный кролик из одного чужого рассказа,
чувство падения из второго, внезапная уверенность в том, что "все хорошо",
из третьего, - покуда не получалась приемлемая байка, которая позволяла ему
дотянуть до момента передачи микрофона следующему оратору.
И никто не замечал фальши. Всем было не до того: ведь у каждого
просилась наружу его собственная заветная история. Траффорд держал свои сны
в секрете не потому, что считал их хоть сколько-нибудь значительными; он не
видел в них смысла сам и, следовательно, полагал их вдвойне бессмысленными
для других. Он держал их в секрете по одной простой причине: ему было
физически приятно сознавать, что у него есть секрет. Что он оставляет свои
переживания при себе. У Траффорда вызывал душевное волнение любой секрет,
даже самый банальный, - что угодно, лишь бы оно было известно только ему.
Лишь бы хоть чем-нибудь ни с кем не делиться.


3

С усталым noкopcтвом Траффорд присоединился к толпе желающих попасть на
станцию. Как ни старались власти перераспределить живые потоки, сдвигая
рабочие часы у разных групп населения, перед входом в метро всегда была
толпа. Да и не только в метро - толпа была перед входом куда угодно и внутри
чего угодно. Зачастую отдельная толпа собиралась еще и на подступах к чему
угодно: люди терпеливо ждали, когда они смогут присоединиться к толпе тех,
кто стоит у входа и терпеливо ждет, когда он сможет присоединиться к толпе
тех, кто находится внутри. Все проводили так много времени в очередях,
ползущих со скоростью улитки, что ожидание вошло у народа в плоть и кровь:
люди брели медленно, подволакивая ноги, даже в тех редких случаях, когда
никто не загораживал им дорогу впереди и никто не напирал на них сзади.
Власти не раз устраивали месячники здоровья в надежде, что люди снова
научатся выпрямлять спину и ходить нормальной походкой, а не семенить
по-голубиному. Пропагандисты говорили, что это полезно для позвоночника и к
тому же позволяет целеустремленно вглядываться в горизонт. Но их никто не
слушал - возможно, понимая, что вряд ли стоит идти нормальным шагом, если
это всего лишь скорее приведет тебя к очередной уличной пробке.
Траффорд ненавидел давку. От своей матери он слышал истории (возможно,
слышанные ею от своей матери) о тех временах, когда люди могли уединяться,