"Иар Эльтеррус, Влад Вегашин. Иной путь ("Отзвуки серебряного ветра") " - читать интересную книгу автора

Вечный страх, и торжество невежд,
Будущего нет здесь у нас с тобой..."
С высоты птичьего полета один из крупнейших городов Европы являл собой
странное зрелище - словно смотришь на гигантскую мишень из трех кругов, один
в другом. Центр разительно отличался от "второго города", а окраины так же
резко контрастировали с внешним кругом. Так же отличались и их обитатели.
Те времена, когда даже небогатый пенсионер мог позволить себе жить на
Невском, Садовой, на набережной Фонтанки и Литейном, остались в начале века.
Этого странного, жестокого, но все же сумевшего выжить двадцать первого
века. Сейчас возле Исаакиевского или Казанского соборов, у БДТ и
Александринского Театра, напротив Эрмитажа, Русского музея, и так далее,
жило всего чуть больше одного процента населения Санкт-Петербурга - около
тридцати тысяч человек. Современная элита страны, люди с миллионными или
миллиардными годовыми доходами, люди, чья власть измерялась их положением в
обществе, а положение в обществе - размером капитала. Владельцы корпораций и
их директора, политики и звезды шоу-бизнеса, их семьи... Три района,
Василеостровский, Центральный, и Петроградский, полностью принадлежали им.
Стоимость жилья в этих районах достигала столь высокой отметки, что никто,
не принадлежащий к элите, не мог даже мечтать о самой маленькой из возможных
квартир на Большой Пушкарской или Среднем проспекте, не говоря уже о центре.
Коммуналки остались в начале того же двадцатого века - и на окраинах
Внешнего города.
Если Центр теперь именовали исключительно Санкт-Петербургом, то второй,
он же Внешний город сохранил за собой менее претенциозное, но гораздо более
любимое и дружелюбное имя - Питер. В Питере жили люди "среднего класса".
Второй класс, имеющий право на жизнь, второй - и объективно говоря,
последний. Те, кто не имел возможности, прав, капитала, связей и всего
остального, дающего вожделенную возможность работать на себя. Работники
городских служб жизнеобеспечения, сотрудники гигантских корпораций и не
очень больших, но крайне престижных фирм, от глав отделов до секретарей и
курьеров - все они жили во внешнем городе, и чем дальше от границы с
центром, тем ниже был уровень их жизни. Второй город вообще сам по себе
напоминал копию всего Петербурга, разве что более многоуровневую - те же
круги: ближе к центру - большие просторные квартиры с видами на скверы, реки
и даже Неву, дальше - более дешевое жилье в многоэтажках, простое, но
удобное, еще дальше - небольшие квартирки в блочно-кирпичных домах, а на
самом краю, на границе с районом трущоб - огромные коммунальные квартиры.
Население Второго города приближалось к отметке "два миллиона".
Район трущоб был, пожалуй, самым большим по площади. Но его
население... Здесь жили отбросы. Те, кого оказался по той или иной причине
уволен из корпораций с "волчьим билетом", и, соответственно, потеряли
возможность работать в Петербурге, оказывались здесь. Сюда же попадали дети
из неблагополучных семей, сюда же бежали детдомовцы-"отказники", почти
лишенные шансов выжить в городе, где единственным пропуском в мир являлось
высшее образование, стоящее таких денег, что ни один детский дом не мог
обеспечить его оплату. Нет, в университетах, разумеется, присутствовали и
бесплатные места - но конкурс составлял не меньше пятидесяти человек на
место даже в самых непрестижных ВУЗах. Да, в школах Питера, не говоря уже о
Санкт-Петербурге, работали лучшие преподаватели, профессия учителя
высокооплачиваемая и уважаемая - но обучение в школе стоило немало. В