"Густав Эмар. Арканзасские трапперы (вестерн)" - читать интересную книгу автора

необыкновенного, Рафаэль, взглянув на него, побледнел, как смерть.
- Боже! - прошептал он. - Это судья!
Это, действительно, был уже знакомый нам судья, который так торжественно
выехал всего несколько часов тому назад из Эрмосильо.
Теперь у него был далеко не блестящий вид: длинные, мокрые волосы его
падали на грудь, изорванная и испачканная в крови одежда была в
беспорядке. В правой руке он сжимал разряженный пистолет. Узнав судью, дон
Рамон взглянул на сына, который не смог вынести его взгляда и опустил
глаза.
Благодаря заботам Хесуситы и ее служанки, дон Иниго наконец пришел в себя.
Глубоко вздохнув, он открыл глаза, оглядел присутствующих, не сознавая,
где он, и мало-помалу опомнился.
Вдруг бледное лицо его вспыхнуло, и глаза засверкали. Устремив их на
Рафаэля, который не в силах был двинуться с места, судья встал и, подойдя
к юноше, положил ему руку на плечо. Потом, обернувшись к присутствующим,
которые с ужасом смотрели на него, не понимая, в чем дело, он проговорил
громко и торжественно:
- Я, дон Иниго Альбас, уголовный судья Эрмосильо, именем Короля, арестую
этого человека по обвинению в убийстве!
- Пощадите меня! - воскликнул Рафаэль, падая на колени.
- О Боже!.. - прошептала несчастная мать и лишилась сознания.


ГЛАВА III

Суд

На следующий день установилась чудная, ясная погода. Гроза очистила небо -
на нем не было ни облачка. Солнце ослепительно сияло, птицы весело
щебетали в зелени деревьев, и вся природа приняла свой обычный праздничный
вид. На асиенде дель-Милагро зазвонил колокол, и рабочие принялись за
дела. Одни вели лошадей, другие гнали скот на засеянные травой луга, часть
отправилась в поля, а остальные исправляли причиненные бурей повреждения.
Около ворот асиенды лежали трупы лошади и двух великолепных ягуаров.
Эусебио, ходивший взад-вперед по двору и наблюдавший за работами, велел
снять и вычистить богатую сбрую лошади, содрать шкуры с ягуаров.
Приказание его было немедленно исполнено.
Хотя дворецкий и исполнял свои обязанности так же внимательно, как и
всегда, он был далеко не спокоен; дон Рамон, встававший обыкновенно раньше
всех, до сих пор еще не выходил из спальни.
Тотчас же после того, как судья предъявил свое страшное обвинение, и дон
Рамон узнал, что его старший сын стал поджигателем и убийцей, он велел
слугам удалиться из столовой и, несмотря на слезы и мольбы Хесуситы, взял
веревку и крепко скрутил Рафаэля.
Потом он увел дона Иниго в одну из дальних комнат асиенды и оставался с
ним вдвоем до глубокой ночи. О чем говорили они? Чем решилась судьба
Рафаэля? Никто не знал этого, - не знал и Эусебио.
Когда таинственное совещание между доном Рамоном и судьей закончилось,
хозяин отвел своего гостя в приготовленную для него спальню и вернулся в
столовую, где Хесусита горько плакала над своим сыном.