"Густав Эмар. Чистое сердце ("Чистое Сердце" #3)" - читать интересную книгу автора

тысячи фламинго, журавлей, цапель и диких уток; птицы безмятежно плавают по
зеркальной поверхности воды, спокойной, как заснувшее озеро, и прозрачной,
как хрусталь. Приблизительно в пяти милях 9 от моря берег постепенно
поднимается и образует холмы, покрытые густой высокой травой и лесом
красного дерева и гигантских магнолий, белые большие цветы которых
распространяют вокруг пьянящий аромат. Деревья эти сплетены лианами и
образуют густую чащу, в которой ютятся тысячи красных и серых белок,
прыгающих с ветки на ветку, кардиналы, пересмешники. Centoztle - прелестные
мексиканские соловьи - оглашают каждый вечер эти живописные окрестности
своим нежным серебристым пением.
По скату одного из холмов, круто спускающихся к реке, тут и там
разбросаны среди деревьев десятка два беленьких домиков с плоскими крышами и
зелеными ставнями. Они прячутся в зелени, точно робкие птички. Эти домики,
построенные в тихой местности, вдали от света, носят название пуэбло
Сан-Исидор. На несчастье обитателей этого забытого всеми уголка, генералу
Рубио, оказавшемуся вынужденным выбрать удобное в стратегическом отношении
место для лагеря, пришлось смутить их покой и безжалостно напомнить им о
печалях и горестях нашей жизни. Пуэбло, имевшее сходство с орлиным гнездом,
оказалось действительно очень удобным местом для расположения войск, а
потому мексиканская армия немедленно двинулась к нему и к полудню была уже
на месте. При неожиданном появлении солдат жителей Сан-Исидора обуяла такая
паника, что, собрав наскоро все самое драгоценное из своего имущества, они
покинули свои домики и разбежались по окрестностям, чтобы спрятаться кто где
и как мог. Несмотря на все сделанные генералом попытки остановить беглецов,
бедняки-индейцы не послушались и решили не оставаться дольше по соседству с
войском.
Таким образом оказалось, что мексиканцы стали единственными обитателями
пуэбло, чем не замедлили воспользоваться. Они тотчас же расположились в нем,
и вид его сразу совершенно изменился: ни огромные деревья, ни цветы, ни
лианы, словом, ничто не было пощажено. Все было вырублено и обращено в
горючий материал, валявшийся теперь на земле, которая так долго была покрыта
благодатной тенью. Птицы - и те были вынуждены покинуть свои прелестные
убежища и искать как можно скорее приют в соседних лесах.
Когда пуэбло было очищено от всего, что загораживало его со стороны
моря, генерал приказал построить мощные укрепления, превратившие это
спокойное убежище в крепость, почти неприступную для инсургентов из-за
недостатка боевых средств, которыми они располагали. Только деревья,
стоявшие внутри самого селения, остались нетронутыми, и то лишь с целью
скрыть от взоров неприятеля численность расположенных в этом селении войск.
Дом индейского алькальда 10, как наиболее просторный и комфортабельный, был
выбран генералом для штаб-квартиры. Этот дом возвышался над другими в самом
центре селения и представлял собой прекрасный наблюдательный пункт: из его
окон был виден весь Гальвестон и его рейд. Техасцы не могли сделать ни
одного движения без того, чтобы не быть тотчас же замеченными часовыми,
которых генерал из предосторожности расставил на импровизированных
наблюдательных постах. К закату солнца все приготовления для превращения
селения в крепость были закончены, и генерал часов в семь вечера, выслушав
доклад разведчиков, сидел перед своим домом под великолепной магнолией,
сплетавшей, свои могучие ветви над его головой, и курил сигаретку,
разговаривая с несколькими офицерами. Но разговор был вскоре прерван