"В.Н.Емельянов. Свидание Джима " - читать интересную книгу автора

что это только слова, тема для разговора, что той же Фоллет никто не мешает
уйти от неудовлетворявшей ее жизни в другую, более интересную, и если бы я
уже в то время не видел, как улица, даже в страдании, остается верной самой
себе. Вернувшаяся очень скоро Люль прервала, к счастью, эти излияния. Мы
снова остались с ней вдвоем, и она заговорила сердито и, на этот раз, с
непритворной жалобой:
- Ты не имел права отпускать меня с такими. Я не обязана выслушивать
то, чем восхищается Фоллет. "Вы изумительная, чуткая", "обожаю" - скажите,
пожалуйста... - какая честь... Какой он дурак, или за каких дур считает нас.
Быть с такими... Джим! ты понимаешь, какая это мерзость, как неприятно,
нехорошо... - еще немного бы, и со слезами на глазах, - жаловалась мне чуть
уколовшаяся, но уже оскорбленная в своей нежности, сама вся - нежность -
Люль.


15.

Так прошло больше двух лет, такой была моя подруга.
Было около полудня, и я только что вернулся из парка. Господин еще
спал. Был конец августа, и дверь на террасу оставалась всегда открытой. С
моего обычного места под столом я услышал, как где-то близко на улице
внезапно оборвался шум проезжавшего автомобиля и вслед за тем стукнула наша
калитка. То не был час почтальона, и я выбежал на террасу. Загорелый,
высокий и плотный господин решительно поднимался по ступенькам. Прежде чем я
успел залаять, он весело улыбнулся и сказал: "А, Джим! Ну, здравствуй,
здравствуй! Иди, поднимай твоего хозяина". Меня удивило, что он знал мое имя
и наши порядки. "Все по написанному, тебя можно найти без проводников", -
говорил он, смеясь и обнимаясь с проснувшимся господином. Я разглядывал и
обнюхивал его. От него пахло сладким табаком и морем. Он был красивый,
сильный, жизнерадостный человек с веселыми и смелыми глазами, со спокойной и
какой-то очень счастливой удовлетворенностью в голосе и движениях. У него
были большие мягкие руки, и когда он гладил меня, я почувствовал, что он
искренний, добрый и быть около него легко и приятно. Мы остались с ним
вдвоем и, ожидая господина, он рассматривал комнату. Встретившись с
портретом девушки, он слегка пожал плечами, улыбнулся и сказал мне: "Он
все-таки большой чудак, твой хозяин". Господин вернулся еще с полотенцем в
руках, непривычно оживленный и обрадованный. Начался тот беспорядочный
разговор, который неизбежен после продолжительной разлуки. Их разделили
десять лет, различно прошедшие у каждого. Дружба тянулась почти с детства.


16.

"Чем дальше уходит в прошлое юность, тем прекраснее она кажется". В
первый же вечер, делясь воспоминаниями, господин и его друг точно
отправились путешествовать в их шестнадцать-восемнадцать лет, и эти годы
были в тот час для них общим дорогим краем, с грустью и лаской напомнившим
им о себе. Снова живя в тех днях, гость вспомнил со снисходительной улыбкой
о чьих-то локонах, черных глазах и о вечерах на берегу моря.
- Мы были все вместе, - сказал он и скользнул взглядом по портрету, - я