"В.Н.Емельянов. Свидание Джима " - читать интересную книгу автора

тот самый немного волнующий и нежный запах, которым часто пахли уши Люль. В
те дни ее ласкала ее хозяйка. И вот иногда, после таких, хотя и брошенных в
корзину, писем господин бывал сосредоточеннее обыкновенного и то долго ходил
по комнатам, то оставался неподвижным в кресле, о чем-то напряженно думая
или что-то стараясь себе представить. Что именно с ним тогда происходило и
что было причиной такого его состояния, я не знал очень долго. Но пришел
день, и я не все, но многое понял. Он получил опять одно из таких же
ненужных для него писем. Сидя на широком диване, который стоял позади его
стола, он позвал меня, посадил рядом с собою, долго гладил мой затылок и
шею, потом обнял и притянул к себе.
- Джим, Джим! Когда же ты найдешь ее?
Он сказал это очень тихо, и его слова, вырвавшиеся как вздох, были
обращены как будто совсем не ко мне, а к чему-то своему, очень давно
продуманному и томившему. Не понимая, о чем он говорит, я поднял голову.
Он, не отрываясь, смотрел на стену над столом. Я тоже посмотрел туда.
Там висел большой портрет девушки, почти еще девочки, с тонкими капризными
чертами лица, в маскарадном или театральном наряде, смотревшей на нас из
рамы, как из фантастического сна или из сказки. Я понял, чье письмо он ждал
с таким нетерпением. Письма в узких серых конвертах своим внешним сходством
всякий раз вводили в заблуждение и взволновывали. С этой минуты я понял, что
это девичье лицо, как далекая звезда, мерцало над жизнью, с которой мне было
суждено встретиться. Мне тогда же подумалось: не для нее ли, этой девушки,
приготовлена вторая комната, в которой все, начиная с цвета и рисунка обоев
и кончая небольшой полкой книг, заполнявшейся очень медленно, словно
господин делал тщательный отбор, все говорило о заботе и внимании к чьему-то
вкусу, простому и взыскательному. Из слов господина я понял, какой
необыкновенный мир любви раскрывался предо мною. Он говорил мне:
- Джим! Почему же ее все еще нет с нами? Ты видишь, все готово, чтобы
встретить ее, даже ты, живой, настоящий Джим.
Я узнал потом, что у меня был предшественник, тоже Джим и тоже
ирландский сеттер. В написанной от имени того Джима книге господин вспоминал
о своей юности, рассказал о нашей уединенной жизни и ждал возвращения
расставшейся с ним его подруги. Ждал, и она пришла. Так оканчивалась та
книга. В действительности случилось по-иному. Девушка к нам не пришла, и все
было, как портрет, немое и холодное, во всем было приготовление к празднику,
которого мы не дождались. Жизнь же, которая шла за порогом нашего дома и из
которой приходили письма, пахнувшие духами, была далекой, неинтересной и
ненужной, как и сами те письма. Мне казалось странным первое время, почему
я, именно я, сеттер Джим, должен был сделаться участником самого дорогого и,
по-видимому, давно и очень наболевшего в душе господина. Потом, когда предо
мною прошло много его тяжелых и одиноких часов, в которые он, может быть,
ища облегчения, то рассказывал, то читал мне, вразброд и по частям, книгу
моего предшественника, потом я понял, что ему было необходимо поделиться с
кем-нибудь его необычным и печальным счастьем. Выбор пал на меня.


6.

В первый раз я увидел Люль на закате солнца. Было начало лета. Только
что прошел дождь. Улица, на которую я тогда выбежал, была вся розовая.