"Дмитрий Емец. Хроника одних похорон" - читать интересную книгу автора

уходил вверх, ко лбу, на котором поверх покрывала лежала еще узкая полоска
бумаги с молитвой.
Когда все подходили прикладываться, Фридман тоже подошел. Стыдясь проявить
брезгливость, он неуклюже поцеловал бумажку поверх слова "упокой", ощутив
губами притягивающий, расползающийся холод лба...

- Везите за мной, - сказал служащий, решительно сворачивая между двух
клумб.
Здесь, за цепочкой молодых елей, начинались захоронения. Между могилами
шло несколько асфальтовых дорожек, вдоль которых в канавке тянулась железная
труба подтекавшего водопровода.
- Ваш участок Е-30, вот у той бетонки, левее вагончика. Там на месте все
готово. Заплатите - сколько скажут, но если насчет оградки начнут заикаться,
скажете: с Макаровым уже договорено, задаток дали. Ясно?
- Макаров - это вы?
- Я! - подтвердил лысеватый и, повернувшись, ушел.
На гроб он так ни разу и не взглянул. "Какой уверенный и спокойный человек
- показал, сказал и - всего хорошего, - с завистью подумал Фридман. - И всё
уместно, всё кстати. Разве бы я так смог? Тащился бы вместе, и мне плохо, и
всем плохо".
Длинный тощий Фридман с его обостренным чувством несуразности момента, все
время смотрел в землю, напуская на себя как можно более огорченный вид. Он
постоянно держался рядом с матерью и вдовой, оказывая им мелкие услуги:
подавал свечи, придерживал за локоть, обводил вокруг мелких лужиц и, когда они
смотрели на него, потупливался и вздыхал. И всё казалось ему, что его,
одногодка и друга детства, все винят и укоряют в смерти Гриши и вот-вот
кто-нибудь ляпнет: "А ты-то сам почему жив?" - "Но я не видел его три месяца!
Не я же вел машину!" - скажет Фридман. "Ну и что: а жив-то почему? Если из
двоих кто-то должен был погибнуть, то почему не ты?"
Тележку с гробом везли Шкаликов с Леванчуком: экспедитор толкал сзади за
ручку, Шкаликов направлял. "Его же, наверное, трясет там", - с любопытством
думал Леванчук. Они шли быстро, и основная процессия немного даже приотстала.
Один раз навстречу попалась машина, дорога была узка, но Шкаликов упорно
не посторонился, хотя мог бы, а лишь прищурился, продолжая везти каталку прямо
ей навстречу. "Если зацепит - я-то отскочу, а он вывалится. Нет, ничего не
будет: слишком глупо... да, точно не будет", - не без разочарования подумал
Леванчук.
Встречная машина, взяв правее, остановилась, наполовину съехав с дороги:
больше не позволял кустарник. Когда мимо двигалась вся процессия, вынужденная
растянуться, чтобы обогнуть автомобиль, водитель сосредоточенно разглядывал
руль. Сестра жены, постучав в стекло, крикнула ему: "Ты еще б на танке
приперся! Чтоб ты разбился, задохлик!" Водитель вяло огрызнулся, но как-то
заведомо непобедительно.
- А что на автобусе нельзя было доехать до места? - спросил Полуян у
Лямина.
- Значит, нельзя, - сердито ответил тот.
Через минуту он уже махал рукой и распоряжался:
- Здесь, здесь! Сворачиваем! Осторожно, ребята, Гришеньку! Сюда, сюда!
Лида, Галя!
Там, где разраставшееся кладбище подползло уже почти к бетонному забору,