"Виктор Эмский. Адью-гудбай, душа моя!" - читать интересную книгу автора

и это все?!" -- офонарело подумал я и, ни секунды, бля, не колеблясь, ткнул
пальцем в нижнюю пуговицу.

Глава вторая

Кромешная тьма в ее звуковом варианте


Знаете, я ведь и раньше, при жизни еще, смутно догадывался, что никакого там
света нет. А потому, когда открыл глаза и ничего не увидел, особо не удивился.
Просто констатировал, что Тот Свет -- это, скорее, та еще тьма.
Ощущение было престранное. Ни меня, ни моей квартиры как бы не стало, хотя
всеми фибрами души, несуществующей уже печенкой, я чувствовал, что
пространство, меня окружающее -- это все та же, пропади она пропадом,
двадцативосьмиметровочка на Ириновском. В том-то и фокус, что именно она,
только какая-то другая, как бы ужаснувшаяся тому, что со мной произошло. Она
словно бы набрала воздуха, чтобы ахнуть, невероятно увеличившись в размерах при
этом. О чем говорить, если даже кухонный кран, судя по всхлипам, отдалился от
меня метров на пятнадцать, а деревянная кукушка из ходиков в гостиной, в
кукование которой я сейчас мучительно вслушивался, звучала где-то и вовсе
невозможно далеко, чуть ли не в Колтушах.
Я досчитал до тринадцати, не поверив себе, сбился со счета, даже прошептал
отсутствующими губами: "Это как это?!", а она, стерва, словно издеваясь, все
куковала и куковала дальше...
И тут послышались шаги, неуверенные такие, шаркающие, словно шли в шлепанцах.
Где-то аж на том конце Вселенной, в прихожей загремела опрокинутая табуретка.
Кто-то болезненно охнул и совершенно отчетливо произнес:
-- Ч-черт, понаставили тут!.. Кузя, Кузя! Ксс, ксс, ксс!.. Ну, куда же ты...
м-ме... запропастился, мерзавец ты этакий?
Голос был старческий, с козлячьей дребезжатинкой.
Я затаил дыхание. Кран, точно поперхнувшись, замолк. Даже кукушки -- и той не
стало слышно.
И снова зашаркали шаги. Помню, я еще подумал: "Господи, да как же он видит в
этакой темнотище?!". И как накаркал! Там опять громыхнуло, как под
Владивостоком, да так, что с антресолей посыпалось барахло.
-- Что?! Что это?! -- плачуще взвыл невидимый. И тут уж я не смог не
отозваться.
-- Это двери, -- осторожно сказал я во тьму. -- Слышите, это двери в гостиную.
Осторожней, там стекла на полу!..
Стало слышно, как далеко-далеко, в некоем другом мире, проехал трамвай. И вот
после подзатянувшейся паузы я услышал нечто и вовсе уж несусветное:
-- Кузенька, это ты?
Хрустя битым фарфором, я переступил с ноги на ногу.
-- Это я, Тюхин.
-- Тюхин?.. -- в голосе недоверие. -- М-ме... Откуда вы тут взялись? Как вы
попали в спец... м-ме... помещение?
-- Ну, знаете, -- сказал я. -- Это с каких это пор моя собственная квартира
стала вашим спецпомещением?!
Что-то звякнуло. Похоже, он выронил ключи.
-- М-ме... Помилуйте, так вы что, вы, -- он снизил голос до шепота, -- вы --