"М.Емцов, Е.Парнов. Только четыре дня" - читать интересную книгу автора

любил, когда спотыкались сановитые академики и дородные доктора наук.
Извлекая очередного катапультировавшего сотрудника из корзинки для бумаг, он
проникновенно приговаривал ласковые слова утешения. Первое время ковер
действовал безотказно. Каждый, кто врывался в кабинет разгоряченным и полным
желания "показать им", проходил легкую успокаивающую встряску. Постепенно о
ковре узнали и научились его обходить. Только желчные холерики с
неуравновешенной психикой по-прежнему попадались в ловушку.
Второв заметил, что директор что-то доверительно говорит ему. Лицо
Алексея Кузьмича оживленно двигалось.
- ...Кстати, я уже оформил все документы. Можете выезжать хоть сейчас.
Голубой конверт, исчез из мыслей Второва.
- Мне очень жаль, что Аполлинарий Аристархович... - медленно сказал он.
Директор сочувственно закивал. - Такой выдающийся биохимик, в расцвете
сил... Директор издал звук, средний между "да" и "та", и передвинул бумажку
с печатью на край стола, ближе к Второву.
- Но знаете, - устало сказал Второв, - мне совсем не хочется
ввязываться в это дело. Моя лаборатория на полном ходу, дает нужную
продукцию... Нейроструктуры второго порядка почти в наших руках. Еще
немножко поднажать, и тема будет закончена. На кой же черт, извините за
грубость, я полезу в чужой институт? У Аполлинария Аристарховича была своя
школа, наверное и достойные заместители найдутся. Почему я должен свалиться
людям как снег на голову? Это, во-первых, не в моих привычках, а во-вторых,
только повредит делу. Я же для них варяг как-никак. Пока буду обживаться,
притираться, пока леоди ко мне привыкнут, уйма времени пройдет. Нет уж,
пусть лабораторией заведует кто-нибудь из учеников Кузовкина.
- Ну, батенька, - сказал Алексей Кузьмич, - все это несерьезно.
Работать там будете временно и по совместительству. Это каких-нибудь две-три
поездки в неделю. И то на первых порах. Коллектив там хороший, нечего вам к
нему притираться. Уж не считаете ли вы себя этаким наждачным кругом,
жерновом? Работа интереснейшая, увлекательная. Есть темы, связанные с
космической биологией, из-за чего, собственно, вы и приглашаетесь. Кто же,
если не вы... Ваша кандидатура, дорогой, всех устраивает. Президиум горячо
ее одобрил. А кроме того...
Директор вытек из-за стола и бесшумно прошелся по кабинету. Он присел
на ручку кресла и склонился к самому уху Второва. Тот почувствовал, как
вокруг него забили большие и малые фонтанчики горячего доверительного
сочувствия.
- Вы посмотрите на себя, батенька, - говорил Алексей Кузьмич. - Ваши
вторичные структуры вам очень нелегко даются, что я не вижу... Я давно
заметил, что вы еле тянете. Хотели предложить отдых, курорт, санаторий, но.
зная вашу одержимость... Вы ведь и там будете работать, пока не добьетесь
своего? Ну вот видите! Все вполне понятно. Я так, собственно, и подумал. А
эта работа вас немного отвлечет. Другие леоди, другая обстановка... Институт
расположен рядом с Окским заповедником. Места восхитительнейшие. Воздух,
лес, тишина. Аполлинарий Аристархович умел устраивать такие дела. Если
создавал лабораторию, то или на самом Олимпе или на подступах к нему. Любил
жизнь! Что там уж говорить...
Алексей Кузьмич вскочил и, сунув руки в карманы, покатился по
нейлоновым волнам. Второв с интересом наблюдал за директором.
- Забавный человек был Аполлинарий Аристархович, - г. сказал, покачивая