"М.Емцов, Е.Парнов. Только четыре дня" - читать интересную книгу автора

"Опять я не узнал насчет нового лекарства от подагры, сколько уже
собираюсь", - с досадой подумал Второв, глядя на руки матери.
- К вам можно?.. Сашенька, только что звонили из института, просили
срочно приехать. У них какая-то авария.
- Авария? Из какого института? Подмосковного?
- Ну, где ты работаешь.
- Я теперь работаю в двух. Кто звонил? Филипп?
- Нет. Алексей Кузьмич. Второв торопливо одевался.
- Плохой мне сон сегодня приснился, - сказала мать.

ТРЕТИЙ ДЕНЬ

Корпус "В" рухнул под утро. Это случилось в тихий предрассветный час,
когда улица крепко спала и на асфальте лежали влажные ночные тени. Где-то
высоко вверху начинал розоветь синий воздух. Но теплый свет еще не достиг
верхних этажей. Десятиэтажное здание Главного корпуса Института новейшей
бионики, выстроенное совсем недавно, слепо глядело на пустынную улицу. За
ним, в глубине двора, под липами, ютились маленькие трехэтажные домики,
отведенные для специальных исследований.
В ночь катастрофы в корпусе "В" дежурил вахтер Потехин. Он крепко спал
в вестибюле на широкой дубовой скамейке, подложив под голову телогрейку.
Спать, конечно, не полагалось, но начальство было далеко, и старик отводил
душу. Он сладко похрапывал, приоткрыв рот. Под самое утро сладостные видения
были нарушены странным шумом. Где-то плескалось море, катились большие
медлительные валы, и галька, подхваченная волной, с хрустом терлась о песок.
Вначале это было как сон, но затем шум стал неприлично громким для сна. Море
исчезло, пропали волны. Вместо них в уши вахтера проникло шипенье и свист,
словно в храм науки ворвались буйные ветры ревущих сороковых широт.
Испуганный старик вскочил со своего неуютного ложа.
Сначала, как это всегда бывает, он ничего не мог сообразить. Первое,
что его поразило, было странное движение на полу. Паркет вестибюля гнулся и
корячился, словно в припадке буйной эпилепсии. Несколько половиц выскочило,
обнажив засмоленное подполье. Стены вестибюля ходили ходуном и выгибались.
Казалось, вот-вот помещение рухнет. Потехин стрелой вылетел во двор.
- Ах, мать моя, кажись, светопреставление! - шептал он, путая это давно
предсказанное отцами церкви событие с обыденным землетрясением. Отковыляв
несколько метров, он пугливо обернулся и с ужасом уставился на корпус.
Удивительное зрелище возникло перед его маленькими голубыми глазками,
подернутыми красной сеткой лопнувших капилляров.
Здание обнажалось. Под несмолкающий свист скользила вниз розовая
штукатурка, вскрывая темно-красную кирпичную кладку, которая дымно осыпалась
торопливыми серебряными струями. Одна за другой рассыпались три колонны,
украшавшие фасад здания. Затем шлепнулись в пыль барельефы и памятные доски,
вздымая серые облачка. Шум усилился. Водосточная труба с грохотом ударилась
о землю и разлетелась на несколько рукавов. Сквозь проломы в стене было
видно, как рушатся перекрытия и летят вниз огромные металлические сейфы и
громоздкие лабораторные установки. Постепенно здание заволокло клубами дыма.
За дымовой завесой что-то шипело, свистело и ухало. Иногда раздавался резкий
беспощадный треск, и тогда Потехин в ужасе накрывал руками давно
освободившуюся от тяжести волос голову. Это благоуханное летнее утро