"Петер Энглунд. Полтава (Рассказ о гибели одной армии) " - читать интересную книгу автора

господствовало, а точнее, парализовало ее, вялое и отсталое земледелие,
которое развивалось так медленно, что это развитие часто вообще трудно было
заметить. Территориальные завоевания и военная добыча были в те времена
единственными путями к быстрому восхождению на вершины. Это относилось и к
государствам, и к отдельным индивидуумам. Кроме того, существует важное
различие между капиталистической и феодальной общественной системой.
Типичное место для конкуренции в капиталистической системе находится внутри
экономики, внутри рынка; обычное место феодальной конкуренции - поле
сражения, а обычнейшее средство конкуренции - шпага. В капиталистической
экономике соперничающие стороны могут процветать и разрастаться
одновременно. В феодальной экономике это невозможно, потому что центральный
источник ценностей - земля - не может увеличиваться в объеме, она может
только менять владельца, а эта перемена всегда происходит с оружием в руках.
Многочисленные и длительные войны были, таким образом, почти неизбежным
следствием феодальной системы.
Легко вычислить, что эта кровавая политика должна была отвечать чьим-то
интересам. Как говорится, "ищите, кому выгодно", и, без сомнения, благодаря
шведскому великодержавию богатело именно шведское дворянство. Своим
воспитанием и образованием дворянин с малых лет направлялся на поприще
воина. Для молодых дворян с карьерным зудом вообще существовало только два
пути, о которых стоило думать: путь чиновника и путь военного. Из них путь
меча был, безусловно, несравненно более привлекательным. В определенные
периоды более 80 процентов дворян состояли в вооруженных силах. Важно
понять, что взгляд этих людей на войну сильно отличался от того, который
господствует сегодня. Для них война была не злом, не чем-то a priori дурным,
а прежде всего случаем сделать карьеру и быстро добиться благосостояния -
наиболее подходящим занятием для истинного дворянина. Напротив, в их глазах
мир мог быть мучительной опасностью, которая грозила им демобилизацией и
материальной нуждой. Знатный дворянин Густав Бунде сказал однажды на совете,
что в прошедшую войну "многие рыцари нашли себя и выказали свои способности,
чем достоинство своего сословия поддержали, в то время как иначе им пришлось
бы дома в ничтожестве прозябать". Адам Людвиг Левенхаупт - тот самый
генерал, который участвовал в засаде на казаков, - утверждал, что "на войне
и за границей его и самая малость радует больше, нежели так называемые
радости, на которые он со стыдом и тщеславием дома, у себя на родине, время
убивает". И это было воистину всеобщим мнением среди ему подобных. (Этот
положительный взгляд на войну сохранялся также и позднее, в XVIII веке.
Постоянная необходимость пробиваться, расталкивая локтями других, чтобы
получить одну из чересчур немногочисленных должностей мирного времени,
заставляла многих дворян со слезами на глазах оглядываться на ушедшие
времена войны и раздоров.)
Среди современников были многие, кто в заморозки завоевательных походов
великодержавия не усомнился бы провозгласить войну единственным средством
укрепить положение дворянства и сохранить мир внутри страны. Дворяне
наживались на войне несколькими способами: в награду за различные подвиги им
раздавались лучшие поместья, а на самом поле брани они богатели за счет
военной добычи, да еще им платили как наемникам. Знатные люди, которые,
несмотря ни на что, оставались дома, могли, путем специальной налоговой
системы, получить от своих крестьян половину той суммы, которую риксдаг
ассигновал на вооруженные силы. Как дворянство, так и корона, настаивали,