"Петер Энглунд. Полтава (Рассказ о гибели одной армии) " - читать интересную книгу автора

уничтожен весь до последнего человека. Уйти живыми удалось лишь тем, кто в
страхе и панике сумел перелезть через вал и добежать до соседнего редута.
Пленных шведы не брали. Все русские, которые попали к ним в руки, были
застрелены, заколоты или забиты насмерть.
Наступление покатилось дальше сквозь огонь и клубящийся Дым. Взятый
шанец бросили позади, не оставив в нем гарнизона. Два батальона
Далекарлийского полка продвигались в глубь системы укреплений. Длинная синяя
цепь, над которой плыли мерцающие штыки и качались острия пик, шагала вперед
по песчаной земле. Она приблизилась к следующему редуту. Уже сейчас стал
заметен беспорядок: разные батальоны стали расползаться, ускользать друг от
друга в грохоте сражения. Два гвардейских батальона, шедшие последними в
колонне Рооса, уклонились вправо. По приказу своего командира полка Карла
Магнуса Поссе они примкнули к другим гвардейским батальонам в стоящей
поблизости четвертой колонне. Батальоны этой колонны пытались полностью
обойти редуты. Вестерботтенский полк, который взял первый редут вместе с
Далекарлийским полком, очень скоро потерял контакт с этим соединением.
Вместо этого вестерботтенцы стали продвигаться непосредственно к задней
линии редутов, вместе с батальонами первой и второй колонны. Роос никак не
мог понять, куда вдруг исчезла половина его колонны.
Король со своей многочисленной свитой и генеральным штабом находился на
правом фланге поля сражения. Карл лежал на конных носилках в сапоге со
шпорой на здоровой ноге; держа свою длинную шпагу в руке, он мощно, как было
у него в обычае, командовал ближайшими частями. Он был искусным и наделенным
харизмой полководцем и с огромной силой излучал флюиды; когда приходило
время боя, молодой застенчивый монарх почти полностью преображался, это
преображение было удивительным и устрашающим; оно каким-то чуть ли не
магическим образом высекало огонь и волю к борьбе в тех частях, которые
видели и слышали его. Один из участников войны, ротмистр Петер Шёнстрём,
писал позже, что у короля, "когда он сидел на коне перед своей армией и
обнажал шпагу, было совсем иное выражение лица, чем в обычном его общении,
это было выражение, обладавшее почти сверхъестественной силой внушать кураж
и желание сражаться даже тем, кого можно было считать наиболее павшими
духом". Карл прекрасно понимал силу примера и чаще всего без колебаний
рисковал своей жизнью в бою. Он намеренно просто одевался и ел скудную пищу,
чтобы, как выразился Шёнстрём, "у рядовых сильно прибавилось выносливости".
Многое в его аскетизме, по-видимому, было хорошо продуманной игрой на
потребу галерки, средством манипулировать солдатами и заставлять их не
жалуясь и терпеливо выдерживать бремя голода и лишений. Становится понятно,
какое великое почтение вызывал этот удивительный монарх в глазах своих
солдат, если послушать истории, ходившие среди них и утверждавшие, что
король как непобедим, так и неуязвим телесно. По словам одного воина,
солдаты считали поражение невозможным, покуда король с ними; для них Каролус
был чем-то вроде фетиша, приносящего победу. Понятным становится также,
почему известие о его ранении две-три недели назад вызвало такое
беспокойство в армии.
Части, сосредоточенные на правом фланге, предполагали обойти все
редуты. Они быстро продвигались вперед в мягком утреннем свете, не слишком
обращая внимание на вой и шипение русских снарядов, от которых их шеренги
уже редели. Сбоку от себя они видели, как солдаты Рооса штурмуют первый
редут и русские бегут, спасая свою жизнь. Русские пушки из укреплений