"Пер Улов Энквист. Пятая зима магнетизёра " - читать интересную книгу автора

через лес, в башмаках, которые вскоре промокли. С той минуты, как городские
ворота захлопнулись, и стражники стали бросать им вслед камни, Мейснер не
проронил ни слова. Ткач, прижимая руку к боку, беспомощно стонал: один из
камней угодил точно в цель и как раз в него, и он никак не мог взять в толк,
почему ранило именно его - ведь он и без того такой слабосильный.
Первым шел Мейснер, мрачно уставившись в одну точку. Когда несколько
часов спустя Ткач, в конце концов, со стоном осел на землю, отказавшись идти
дальше, Мейснер, ни слова не говоря, остановился, сбросил с плеч мешок, в
котором лежала разрезанная на куски овечья туша, и знаком приказал женщинам
развести огонь.
- Нам нужно поесть, - тихо и мрачно сказал он, - потому что, быть
может, нам вскоре придется повстречаться с чумой. Она идет за нами следом
дольше, чем я предполагал.
- Может, лучше их убить? - ворчливо спросил Ткач. - Избавились бы от
многих хлопот, и нам стало бы легче.
- Чуму это не убьет, - ответил ему Мейснер. - Если она здесь, значит,
здесь. Она уже дохнула на нас.
- Дохнула? - неуверенно переспросил Ткач. - Дохнула?
Они ели долго, безрадостно. Женщины пугливо поглядывали на обоих
мужчин, словно ожидая приговора, решения, слов, которые приобщат их к
вечному блаженству или обрекут на вечные муки. Они ждут, чтобы я что-то
сделал, думал Мейснер. Ждут чего-то от меня.
По правде говоря, их следовало убить. Ткач прав. Но нельзя приманивать
смерть к нашим следам. Я и так чувствую ее запах, нельзя ее приманивать.
И он обратился к ним с краткой речью.
- Нам надо добраться до какого-нибудь города, - заявил он. - Надо найти
город или какое-нибудь селение, где ничего не знают о чуме. Там мы сможем
отдохнуть.
До такого места далеко, думал он, окидывая взглядом своих спутников.
Мне придется нести тяжелое бремя.
Перед ними была река, черная, грозно рокочущая. Ткач подошел к берегу и
поглядел на стремнину. Такого скопления воды он еще в жизни не видел, он был
восхищен и в то же время перепуган.
- Слишком глубоко, - наконец выговорил он. - Надо поискать брода. И у
больших рек бывает брод.
Они двинулись вниз по течению. Деревья доходили здесь до самой воды.
Берег был не из тех, что предназначены для ходьбы: ни тропинок, ни следа
кого-нибудь, кто хотя бы попытался пробраться сквозь заросли. Вдоль берега
потоком тянулись выброшенные волной камни. Путникам пришлось карабкаться на
каменистые кручи высотой с человеческий рост; женщины беспомощно причитали.
Кусты, сквозь которые они продирались, расцарапывали им лица в кровь.
Пять часов шли они вдоль потока. И наконец, добрались до брода, до
того, что показалось им бродом. Мейснер вошел в воду первым; увидев, как его
широкая черная фигура становится все меньше, исчезая во тьме
противоположного берега, женщины начали плакать и кричать. Ткач метнул в них
злобный взгляд: он испытывал те же чувства, что и они, но его злило, что они
кричат.
Мейснер уже совсем исчез на другом берегу, когда до них донесся его
голос, слабый и очень далекий.
- Идите сюда! - кричал он. - Сюда-а!