"Ханс Магнус Энценсбергер. Племянник Вольтера (Мистификация в стиле Дидро)" - читать интересную книгу автора

ФИЛОСОФ. Кто знает?
ПЛЕМЯННИК. Да, все это настолько зыбко и расплывчато, что просто голова
кругом идет! Разве вы не читали вашего Монтеня? Черным по белому он доказал:
в наших нравах и обычаях нет ничего абсолютного, истинного или ложного, есть
лишь непрестанное стремление быть или прикидываться тем, чего требует наше
благополучие: мудрецом или шутом, добрым или злым, прямодушным или коварным,
достойным или смешным.
Окажись случайно, что добродетель приносит нам счастье - я был бы
первым, кто попытался бы встать на ее путь. Но при нынешнем положении вещей
мне пришлось отдать предпочтение пороку. Говоря о пороке, я, разумеется,
пользуюсь вашими понятиями, просто из уважения. Если же, однако, мы
попытаемся проникнуть вглубь проблемы, может оказаться, что порок в вашем
понимании для меня обернется добродетелью, и наоборот.
Философ издает стон.
Ну, что скажете? Вы и сами не знаете, что обо всем этом думать, не так
ли?
ФИЛОСОФ. Я знаю только, что вы пытаетесь меня одурачить! Оставьте,
наконец, ваши уловки!
ПЛЕМЯННИК. Мне лишь хотелось убедить вас, что я существо всеядное,
неисправимый паразит, мерзкий, вероломный, подлый субъект. Вам, правда, все
это давно известно. А может, я вас напугал?
ФИЛОСОФ. Ах, оставьте! Но эта манера, в который вы очерняете себя,
кажется мне подозрительной. В подобных признаниях сквозит своего рода
лицемерие. Вы мне напоминаете моего старого друга Руссо, эту гнусную
личность. Он тоже, унижая самого себя, стремится торжествовать над другими.
Плевать я хотел на вашу фальшивую откровенность! Если же вы нуждаетесь в
исповеднике, будьте добры поискать кого-нибудь другого. Я не гожусь на эту
роль.
ПЛЕМЯННИК. Боже упаси! Приношу вам тысячу извинений. Вы правы. Я зашел
слишком далеко. У меня всегда так: то захожу слишком далеко, то проявляю
нерешительность. Да, мои возможности ограниченны. Обладай я вашим талантом,
я бы столько из него извлек! А моих способностей не хватает даже, чтобы
казаться негодяем крупного масштаба. Я стараюсь изо всех сил, но, увы,
слишком добродушен. Плохи мои дела! На мелких мошенников всем наплевать,
зато великие преступники вызывают всеобщее восхищение. Да что там! Их
почитают, и чем они более бессовестны и жестоки, тем большие им оказывают
почести. (Пауза.) Вы ведь знаете, о ком я?
ФИЛОСОФ. О тех, кто сидит в зале?
Племянник усмехается, но не отвечает.
Да, их было бы полезно послушать. Нужно следить за каждым словом, ими
произнесенным, а потом передать услышанное потомкам, которые с трудом
поверят, что мы были такими варварами. А я вместо этого попусту трачу свое
время на вас.
Он встает и направляется в зал, но Племянник берет его за рукав и
удерживает.
ПЛЕМЯННИК. Не стоит. Оставайтесь здесь. Я покажу вам, что там
происходит.
Философ снова садится. В следующем монологе Племянник выступает как
имитатор голосов, он также копирует мимику того или иного участника
конференции, поначалу несколько сдержанно, а к концу все более утрированно.