"Ханс Магнус Энценсбергер. Племянник Вольтера (Мистификация в стиле Дидро)" - читать интересную книгу автора

ПЛЕМЯННИК. "Уважаемые господа! Думаю, мы едины во мнении, что негр по
своей природе склонен к воровству, распутству, лености и предательству. И
потому весьма невразумительными представляются нам протесты некоторых
писателей против строгого с ними обращения".
"Справедливо! Но разве нельзя улучшить условия их перевозки?
Судовладельцы Нанта предприняли за последние тридцать лет пятьсот сорок одну
экспедицию, вывезли на своих судах из Африки сто сорок шесть тысяч семьсот
девяносто девять голов, однако в Вест-Индию прибыло и было продано только
сто двадцать семь тысяч сто тридцать три головы, таким образом потери
составили девятнадцать тысяч шестьсот шестьдесят шесть голов. Это огромные
финансовые потери! Дальше так продолжаться не может."
"В связи с этим я позволю себе напомнить о королевском указе тысяча
шестьсот семидесятого года, который по сей день остается в силе. В нем
говорится, я цитирую: "Его величество повелевает всемерно развивать торговлю
черными рабами, ибо ничто не может в большей степени способствовать
процветанию наших колоний".
Племянник сам себе аплодирует.
"И потому клеветнические утверждения, будто работорговля противоречит
принципам человеколюбия, следует считать государственным преступлением, ибо
она, напротив, вполне безобидна и абсолютно законна. Величайшим несчастьем
для этих достойных сожаления африканцев стало бы упразднение работорговли.
Ведь они находят в утрате свободы свое спасение, ибо мы приобщаем их к
благодати истинной, римско-католической, апостольской церкви".
"Прошу прощения! И все же, если рабство должно приносить ощутимый
доход, следовало бы несколько облегчить их положение".
"Что вы хотите этим сказать?"
Следующие пассажи Племянник исполняет с музыкальным сопровождением.
Постепенно он переходит на мелодекламацию. К концу он начинает имитировать
музыкальные инструменты, его интермедия становится все более неистовой и
громкой.
"Я себе это представляю так: нужно разрешить негру танцевать и петь.
Музыка поможет обуздать его прирожденную глупость и побудить его к работе".
"Да, но как быть, если музыка пробудит его звериные инстинкты, даст
волю его похоти? Если он, ударяя в барабан, забудется, если он поднимет нож,
станет им размахивать, пошатнется в припадке ярости, покроется пеной,
взбесится?"
В заключение он самозабвенно исполняет танцевальный номер. Затем в
изнеможении опускается на скамью. Наступает очередь Философа. Произнося
следующую тираду, он возбужденно ходит взад и вперед. Говорит серьезно. О
Племяннике он забыл. Обращается прямо к публике.
ФИЛОСОФ. Ложь! Все ложь! Уже целое столетие наша Европа повсюду
трезвонит о своих благородных принципах. Призывы к человеколюбию гремят со
всех сцен и кафедр так назойливо, что хочется заткнуть уши. И только судьба
рабов нам безразлична. Негров истязают, калечат, сжигают, убивают, и мы
хладнокровно принимаем это к сведению.
Если я высаживаюсь на чужом берегу, захватываю женщин, детей, землю
туземцев, если я покушаюсь на их свободу, если вершу насилие над их
верованиями, если превращаю их в рабов - кто же я тогда, как не дикий зверь?
А как действуют европейцы? Не успеют их мореходы ступить на сушу, как сразу
же вкапывают в землю кусок жести, на котором написано: эта местность