"Вне подозрений" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 15

— Это и есть часовня? — пробормотал доктор Бирс.

— Но я же говорила вам, что у меня нет ключа! — настаивала Люсия. — Я оставила его в сумочке в том ночном клубе.

— Не важно. У меня свой ключ. — Доктор Фелл достал большой железный ключ с прикрепленной к нему картонной биркой. — Я обзавелся им в ратуше, вместе с кое-какой информацией об этом сооружении.

Агнес Кэннон и Патрик Батлер ничего не сказали.

Они стояли на восточной стороне Тутинг-Коммон, почти у южного ее края. Пустошь, зеленовато-коричневая днем, выглядела ночью абсолютно черной. Вдалеке виднелись уличные фонари и голые деревья.

Часовня середины XVIII века могла привлечь внимание, не возбуждая особого любопытства. Маленькая и узкая, построенная из серого камня, она имела островерхую крышу, как церковь без шпиля. Ни кусочка стекла не осталось в стрельчатых окнах, пострадавших задолго до бомбардировок. Одно окно, большое, заколоченное изнутри почерневшими от времени досками, смотрело на посетителей; узкое было обращено к тротуару за высокой тисовой изгородью.

С обеих стороны часовни, на расстоянии около дюжины футов, стояли два респектабельных пригородных дома — темных с целью экономии электричества и топлива. Белый туман сгущался снова. Все, чего касались руки, было холодным, как жаба.

Голос доктора Фелла, рокочущий впереди, служил единственным указателем дороги сквозь проем в изгороди и налево вокруг часовни.

— Около двухсот лет назад, — произносил голос раскатистым шепотом, — большая часть этой стороны Тутинг-Коммон принадлежала баронету по фамилии Флетчер. Крытый проход соединял дом с часовней. Дверь с этой стороны… Что-нибудь не так?

— Ничего, — отозвался Батлер, шедший позади.

Он всего лишь задел спиной изгородь, но ему почудилась рука Золотозубого на своей шее.

Впереди Батлера шла Люсия в его пальто, которое он заставил ее надеть. Возникшее между ними чувство было настолько сильным, что она обернулась, словно услышав его мысли.

— Что произошло в доме, Пэт? — спросила она. — Когда разбилось стекло, и вы вышли посмотреть?

— Я уже говорил вам, что ничего, — солгал Батлер.

— Вы мне не доверяете?

— Полисмен обнаружил заднюю дверь открытой — вот и все. Доктор Фелл потом признался, что это он оставил ее открытой. Полисмен случайно разбил стеклянную вазу на подставке.

Впереди заскрипел в замке ключ. Сбоку маленькой часовни открылась арочная островерхая дверь. Все протиснулись внутрь — даже туша доктора Фелла, держащего фонарь доктора Бирса.

— Самая обыкновенная часовня, — промолвила мисс Кэннон, когда доктор Фелл запер за ними дверь и положил ключ в карман. — Правда, в ужасном состоянии — скамьи сломаны.

— Верно, — согласился доктор Фелл и добавил — вроде бы не к месту: — Сэр Томас Флетчер, первый баронет, не фигурирует в «Национальном биографическом словаре», но его сын Харри, который был связан с сатанистским обществом под названием «Медменхэмские монахи», удостоился одного абзаца. Идите за мной.

Батлер, погруженный в свои мысли, не замечал, куда ведет их доктор Фелл. Очевидно, к ночи его энергия стала истощаться, думал он, иначе Золотозубый не занимал бы его мысли. Встреча с ним лицом к лицу при свете не создавала бы проблем, но здесь…

Где-то под окном поднялась тяжелая крышка люка. Следуя один за другим, они спускались по лестнице, достаточно широкой даже для доктора Фелла. Бирс, шедший позади, закрыл за ними люк.

«Проснись, дурень!»

Здесь все выглядело совсем по-другому. Лестница была покрыта мягким ковром. Каменную стену справа тоже скрывал занавес из мягкого и плотного материала. При неустойчивом свете фонаря ковер и занавес казались темно-красными. Перила слева были из какого-то черного глянцевого дерева, похожего на эбеновое.

Помещение наполнял застоявшийся запах ладана, смешанный с другим, более слабым запахом, который Батлер не мог опознать, пока не вспомнил дело Эрлингтона. Это был запах марихуаны.

У подножия короткой лестницы, на стойке перил, возвышалась массивная бронзовая группа, должно быть, весившая сорок или пятьдесят фунтов.

Когда они оказались на полу невысокой продолговатой комнаты, послышался щелчок и на потолке зажегся тусклый свет.

Большой стеклянный плафон был раскрашен в виде человеческого глаза с черным зрачком и красноватой радужной оболочкой. Хотя он смотрел вниз, словно глаз, испытывающий совесть, но освещал лишь красные и черные занавеси. Оба конца комнаты оставались в тени.

— Доктор Фелл, — спросила Люсия, с интересом оглядываясь вокруг, — это электрический свет?

— Да. А стены за драпировкой бетонные.

— Но кто…

— Эта часовня — не слишком хороший вклад в недвижимость — была куплена дедом миссис Тейлор, которая унаследовала ее от отца.

Бирс рассматривал бронзовую группу на стойке перил. Патрик Батлер проследил за его взглядом. Группа представляла собой нимфу в объятиях сатира и была выдержана в стиле реалистической итальянской школы. Каждая черта и каждый мускул казались живыми.

— Доктор Фелл, вы были здесь раньше! — обвиняющим тоном заявила мисс Кэннон.

— О да. Сегодня утром.

— Тогда почему теперь вы притащили сюда нас?

— Потому что каждый дюйм этой комнаты должен быть обыскан. Разве я не говорил вам, что сатанинский культ всегда служил прикрытием для отравителей?

— Но я не понимаю… — начала Люсия.

Она сбросила с плеч пальто Батлера, так как здесь было слишком жарко, и бросила его ему. Доктор Фелл указал на нее тростью.

— Предположим, вы член этой секты, — сказал он. — Вначале вы всего лишь ищете приключений или только отчасти разделяете веру остальных приверженцев секты. Но вы приходите сюда и вдыхаете здешний воздух. В углах горят жаровни — травы, смешанные с…

— Марихуаной? — спросил Батлер.

Доктор Фелл кивнул.

— Чей первоначальный эффект, о чем редко сообщают газеты и беллетристика, не безумие, а потеря того, что называют тормозами. Вон там… — он указал на скрытый в темноте дальний конец комнаты, — горят на алтаре свечи. Вы падаете ниц перед Люцифером, теряете человеческое достоинство и впадаете в дьявольский экстаз. Разве есть что-нибудь невозможное для Повелителя Пламени?

Доктор снова указал тростью. По обеим сторонам от рядов черных, расшитых золотом подушек, заменявших скамьи, возле красно-черных занавесей на стенах стояли широкие кабинки, казавшиеся благодаря резьбе полуоткрытыми.

— Исповедальни, — объяснил доктор Фелл.

— Вы имеете в виду, что они исповедуются в своих… — Люсия не договорила.

— Они крадутся туда в масках, чтобы исповедаться не в грехах, а в желаниях грехов. Они сообщают об этом главе секты, представителю Сатаны, который может обеспечить все. Обычных или даже необычных грехов не приходится долго дожидаться — они предоставляются легко. Но предположим, жена хочет избавиться от мужа или муж от жены. Или же богатый старый маразматик задерживается на этом свете и никак не желает умирать.

В истории с девятью отравлениями за шесть месяцев перед нами возникают две проблемы, — продолжал доктор Фелл. — Во-первых, как могла секта существовать в такой глубокой тайне? Сатанизм дает на это ответ. Все члены секты внешне респектабельны, так как присоединиться к ней могут только более-менее состоятельные люди. И конечно, они надевают маски. Но в момент экстаза маски могут соскользнуть…

— Снова маски! — сердито прервал Батлер.

— Так будет до тех пор, — отозвался доктор Фелл, — пока мы не сорвем маску с нынешнего главы секты.

— А вторая проблема? — спросил Бирс, которого, подобно приторным запахам комнаты, душили ненависть и отвращение.

— Каким образом во всех девяти случаях полиция не смогла отследить связь между ядом и кем-либо из замешанных в деле?

— Меня это тоже интересует с профессиональной точки зрения.

— Предположим, вы архитектор, живущий, скажем, в Оксфорде. Что для вас имеет значение в этом убогом и насыщенном горестями мире? Почему вы должны терпеть вашу жену, когда можете вкушать радости сатанизма?

— Я никогда не мог позволить себе роскошь быть женатым. — Бирс скривил губы. — Но допустим! Что тогда?

Доктор Фелл снова указал на исповедальню.

— Вы шепчете ваше желание, после чего вам выдается готовый план действий. В определенный день вы должны отправиться, скажем, в Вулверхэмптон. Вам называют улицу, адрес и имя вполне респектабельного аптекаря. С помощью тщательно подготовленной истории вы покупаете у него яд под названием аконитин и расписываетесь в регистрационной книге подлинным именем одного из жителей города. Потом вы возвращаетесь, а через некоторое время ваша жена отравлена…

— Аконитином?

— Нет! — простонал доктор Фелл, взмахнув накидкой при свете налитого кровью светильника-глаза. — В том-то и весь секрет. Она отравлена мышьяком!

— Мышьяком?

— Все подготовлено заранее. Вы возвращаетесь и докладываете о результатах поездки представителю Сатаны. За ваш аконитин, который вы передаете через решетку, вы получаете мышьяк. Какой-нибудь другой потенциальный убийца — скажем, маленькая симпатичная женщина из Лондона — купила мышьяк в Лидсе. При таком количестве членов секты обмен совершается легко. Не используются никакие подозрительные яды — только те, которые можно купить для применения в домашнем хозяйстве. Когда ваша жена умрет от мышьяка в Оксфорде, кто будет отслеживать вас, покупающего аконитин в Bулверхэмптоне?

Последовала пауза. Люсия дрожала, опустив голову.

— Из всех новых изобретательных способов… — начал Батлер.

— Новых? — устало переспросил доктор Фелл. — Мой дорогой сэр, этот способ применялся сатанистской сектой Джона Ичарда в 1746 году. Естественно, я не удивлен.

Артур Бирс дико озирался вокруг.

— Но что мы здесь ищем, во имя истинного Бога?

— Документы, — ответил доктор Фелл. — Неужели вы не понимаете, что при такой сложной организации в руках одного человека — Ричард Реншо имел три банковских счета на общую сумму, выраженную шестизначным числом, — должны существовать записи бухгалтерских отчетов? Эти записи наверняка содержат имена, даты, места. Но где они?

— Кажется, Реншо имел офис в Сити? — сухо осведомился Бирс.

— Да.

— Вероятно, в качестве «агента»?

— Совершенно верно, — проворчал доктор Фелл. — Но полиция ничего там не нашла. — Он посмотрел на Люсию. — Сегодня они обыскивали его дом не ради подвязок. А я уже второй вечер переворачиваю вверх дном дом миссис Тейлор без какого-либо результата. Напрашивается единственный вывод — записи должны быть здесь.

Его прервали. Миссис Кэннон, глазевшая на бронзовых нимфу и сатира, внезапно взбежала по устланным ковром ступенькам и исчезла в люке.

— Пускай уходит, — отмахнулся доктор Фелл. — Она видела достаточно.

— А я нет? — спросила Люсия.

Что-то буркнув в ответ, доктор Фелл снова окинул взглядом комнату и двинулся по проходу красно-черной часовни.

Остальные, чьи глаза начали привыкать к освещению, последовали за ним. Шаги по мягкому ковру были абсолютно беззвучными. Низкий потолок поддерживали колонны и резные балки из черного дерева. По обеим сторонам прохода были небрежно разбросаны шитые золотом подушки. Расстояние до алтаря, к которому ковылял доктор Фелл, было небольшим.

Батлеру, шагавшему по проходу вместе с Люсией, повисшей у него на руке, казалось чудовищным гротеском то, что они приближаются к алтарю, словно на церемонии бракосочетания. Эта мысль забавляла и в то же время шокировала его. Кроме того, жених и невеста не идут по проходу рука об руку.

В застоявшемся сладковатом запахе, казалось скорее обострявшем, чем притуплявшем чувства, Батлер ощущал другой, еще более слабый запах.

— Керосин? — пробормотал он.

— Что вы сказали? — спросила Люсия.

— Я просто бормотал себе под нос.

Ему казалось, что чиркнуть спичкой или зажигалкой в этой душной занавешенной часовне было бы более чем щедрым даром повелителю тьмы и яда. Шедший позади них Бирс тоже что-то бормотал.

Доктор Фелл добрался до святилища — глубокой сводчатой ниши, в которой стоял алтарь в виде кушетки, покрытой мягкой тканью. По обеим его сторонам находились канделябры на подставке, с семью черными свечами каждый. Задняя стенка казалась скрытой большим темным гобеленом.

Чиркнув спичкой, доктор Фелл медленно зажег четырнадцать черных свечей. И тогда их глазам предстала подлинная дьявольщина. Свет пламени струился из ниши в черно-красную часовню. На французском или итальянском гобелене XVII века красовалась надпись: «Lucifer Triumphans».[38] Бросив на него взгляд, Люсия поспешно отвела глаза.

— Зачем вам понадобилось приводить нас сюда? — воскликнула она почти тем же голосом, что ранее мисс Кэннон. — Если вы собирались искать документы, то могли бы делать это самостоятельно!

— Прошу прощения, — серьезно отозвался доктор Фелл, — но вы обратили внимание на канделябры?

— Я не желаю на них смотреть!

— Это подделка под серебро, к тому же подделка изрядно потускневшая. Я нашел эти предметы в шкафу, за портьерой слева от алтаря.

— Ну и что?

— А то, моя дорогая леди, что собрание сектантов, если не сама черная месса, происходило в этой комнате не ранее четырех ночей назад. И канделябры, использованные на этой церемонии, взяты из вашего дома.

Люсия все еще стояла спиной к алтарю и гобелену, но ее плечи напряглись, свидетельствуя о крайнем нервном напряжении. Патрик Батлер ободряюще коснулся ее локтя.

— Вы можете это доказать? — обратился он к доктору Феллу.

— Судите сами! Сегодня пятница, 21-е число. Вчера был четверг, 20-е, а позавчера — среда, 19-е.

— Я подвергаю сомнению не календарь, а ваши слова, сэр.

— Дик Реншо, — продолжал доктор Фелл, — был отравлен ночью в среду — 19-го числа. Кто-то по какой-то причине принес эти канделябры назад в дом. У меня имеются собственные идеи относительно его личности. Но гнезда для свечей не были толком вычищены — мы с вами видели остатки черного воска вчера вечером, 20-го.

— Но на основании этого называть Люсию убийцей…

Доктор Фелл махнул рукой, словно речь шла о мелком грешке.

— Я не думаю, что она убийца, если это может вас утешить. Но вы не видите самого главного. Кто-то, между вчерашним вечером и сегодняшним утром, проскользнул вниз и вычистил эти гнезда. Но никто не признается, что выполнил эту обычную домашнюю работу. Следовательно, кто-то в «Доме аббата» тесно связан с сатанистской сектой. Вероятно, речь идет только об одной персоне.

Люсия, набрав в легкие воздух, повернулась к доктору Феллу, горящим свечам и гобелену.

— Нас здесь только трое, — заметила она. — Кого вы выбираете?

— Ну-у… — Доктор Фелл потянул себя за нижнюю губу. — А вы не подумали о вашей горничной, Китти Оуэн?

— Китти? — изумилась Люсия.

— А кого бы вы выбрали, мэм? — сухо осведомился доктор.

— Никого, — ответила Люсия. — Все это кажется мне глупым, отвратительным и… ужасным!

— Тем не менее, — доктор Фелл наморщил нос, — эта девица выглядит тощей и голодной. Она не принадлежит к тем, кого мое поколение именовало «зелеными», в смысле цветущими. И мне не понравились некоторые эпизоды, свидетелем коих я стал. Совершенно очевидно, что она поклоняется кое-кому.

— Глупо, отвратительно и ужасно! — повторила Люсия. — Вы со мной согласны, Пэт?

Пламя свечей образовывало золотой нимб вокруг ее волос, когда она повернулась к Батлеру.

Но на сей раз он не прореагировал. Слово «зеленые», произнесенное доктором Феллом, открыло заслонку у него в голове и осветило темную сцену. Точно так же на него снизошло вдохновение этим же вечером ранее, но теперь эффект был куда сильнее, позволив четко разглядеть то, что ему следовало увидеть задолго до того. Батлер выпрямился, не заботясь о том, что может казаться напыщенным.

— Простите, что я игнорирую ваш вопрос, Люсия. Но теперь я знаю, как был убит ваш муж и кто убил его.

— Разрази меня гром! — пробормотал доктор Фелл, чьи очки вновь съехали набок. — Понимаете, — виновато добавил он, — я все время был уверен, что тоже это знаю.

— Прежде чем предъявить неопровержимое доказательство, — продолжал Батлер, — позвольте упомянуть один пункт, который оправдает Люсию, если ее обвинят в убийстве миссис Тейлор. Я имею в виду вопрос транспорта.

Доктор Фелл недоуменно заморгал.

— Транспорта?

— Да. Ни одно такси не повезло бы ее из Хампстеда в Бэлем или обратно. Им бы попросту не хватило бензина. Если бы она поехала туда ночью, ей бы пришлось воспользоваться услугами проката автомобилей, и заказ был бы зафиксирован. А вы нигде не обнаружите записи об этом.

— О Бахус! — простонал доктор Фелл, разинув рот под разбойничьими усами. — Вы считаете это доказательством в пользу… харрумф! — защиты?

— Естественно!

— Должен поделиться с вами конфиденциальной информацией, сэр, — вздохнул доктор. — Вы использовали один из главных аргументов старшего инспектора Сомса в пользу обвинения.

— То есть как?

— Возможно, вы заметили, когда ехали в Хампстед вчера вечером, станцию метро «Хампстед»? Она напротив светофора у Хампстедтской средней школы и рядом с Кэннон-роу?

— Да, помню.

— И вы, несомненно, видели станцию метро «Бэлем» неподалеку от дома миссис Тейлор?

Батлер открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его.

— Это Северная линия, — продолжал доктор Фелл. — В принципе вы абсолютно правы насчет нашего великолепного подземного лабиринта. Но там не требуется ни пересадок, ни поездок в обратную сторону, ни блуждания по станции «Эрлс-Корт». От Хампстеда до Бэлема можно проехать по прямой за сорок пять минут. Так что, если миссис Реншо отравила миссис Тейлор до половины двенадцатого ночи, она могла бы вернуться последним поездом.

Батлер вежливо улыбался, держа руку в кармане. Он даже глазом не моргнул. Много раз в суде обвинитель думал, что загнал его в угол. Сейчас он покажет им, чего стоит — особенно Люсии.

— Это не слишком важно, — заявил он, понимая в глубине души, что это не так. — Хотя я мог бы оспорить пункт насчет последнего поезда. — Его голос внезапно повысился. — Хотите услышать, как в действительности был отравлен муж Люсии?

Все молчали.

Батлер продолжал улыбаться.

— Нам говорят: «Если миссис Реншо этого не делала, то кто еще мог это сделать?» Это кажется неразрешимой проблемой. — Батлер позволил себе небольшую паузу, звякая в кармане монетами. — Настоящая убийца — Китти Оуэн. А улика, которая все время болталась у нас перед глазами, — большая зеленая вязальная корзина.

Люсия ошеломленно уставилась на него.

— Вы имеете в виду мою корзину? — воскликнула она.

— Да. Вы говорили нам, не так ли, что Китти постоянно шатается по дому с этой корзиной?

— Да, но…

— Потом вы сказали, — Батлер невольно поднял палец, как в зале суда, — что вязальная корзина висела на руке у Китти, когда она убирала в комнате?

— Кажется, да. А что?

— Наконец, доктор Фелл и я присутствовали, когда Китти подслушивала у двери. Она бросила на вас взгляд, который мне не понравился, а потом схватила корзину и убежала, верно?

— Да, но я не совсем понимаю, что значит «взгляд, который вам не понравился».

— Только не волнуйтесь, Люсия! — Батлер воссоздавал сцену так зримо, что ему казалось, будто он сам видел это в ночь убийства — видел Китти со щеткой для ковров, графин с водой под распятием из слоновой кости и всех трех женщин, ожидающих возвращения Дика Реншо.

— Ранее вечером вы велели Китти убрать в комнате, но она не начала уборку до начала двенадцатого?

— Да, так как…

— Так как она знала, что вы или неутомимая мисс Кэннон будете наблюдать за каждым ее движением?

— Ну… очевидно. Агнес всегда путается под ногами.

— Теперь скажите, Люсия… — Голос Батлера стал вкрадчивым, как урчание тигра. — В какой-нибудь из других спален вашего дома есть такие же графин и стакан, как в спальне вашего мужа?

Краем глаза Батлер замечал, что доктор Фелл слушает его с интересом и одобрением. Сейчас добрый доктор с нетерпением ожидал ответа Люсии.

— Да, во всех комнатах! — Ненависть в ее взгляде была почти устрашающей. — Дик считал, все готовы следовать его привычке.

— Вернемся к Китти. Перед уборкой у нее было достаточно времени, чтобы растворить дозу сурьмы в другом графине с водой и спрятать этот графин в вязальной корзине?

Снова пауза.

Люсия казалась потрясенной. Ее рот открылся, а в голубых глазах мелькнуло смутное понимание.

— Пэт, что вы…

— Не пытайтесь думать. Предоставьте это мне. Просто закройте глаза и вспоминайте!

— Хорошо, постараюсь…

— Китти вошла в комнату, чтобы заняться уборкой. Она взяла графин со столика у кровати, пошла в ванную, вылила воду из графина в раковину умывальника, ополоснула графин и наполнила его снова. Была тогда при ней вязальная корзина?

— Да.

— Вы — думаю, и мисс Кэннон — наблюдали за ней, стоя в середине комнаты? Отлично! — Батлер закрыл глаза, представляя себе эту сцену. — Как я заметил, умывальник в ванной находится напротив двери в спальню?

— Да, как раз напротив.

— Значит, вы могли видеть спину Китти, стоящей перед умывальником?

— Да, конечно.

— Тогда где она держала вязальную корзину? Сбоку или впереди?

— Думаю, впереди, где фартук.

— И вы не могли видеть, что именно она делает?

— В точности — не могла.

— Фактически вы только слышали, как Китти опорожняет, всполаскивает и наполняет графин. Это все, что вы можете удостоверить?

— Да.

Черные свечи продолжали гореть. Батлер выпрямился. С этого момента он не задавал вопросы, а констатировал факты.

— Теперь становится очевидным, что сделала Китти Оуэн. Она потихоньку спрятала графин из спальни с чистой водой в вязальную корзину, достала оттуда графин с отравленной водой, принесла его к столику у кровати, поставила туда и, для полноты картины, надела на горлышко перевернутый стакан.

По вискам Батлера струился пот, но он выглядел хладнокровным, как судья, когда медленно повернулся к доктору Феллу.

— Чудо объяснено, — промолвил он. — Что вы об этом думаете?