"Стив Эриксон. Амнезиаскоп" - читать интересную книгу автора

изложении возмущенных газетных работяг состоит в том, что газетой якобы
управляют четыре человека, один из которых предположительно - я. Остальные -
Шейл Маркетт, доктор Билли О'Форте и Вентура. Теория "кабального совета"
гласит, что мы собираемся вчетвером глухой ночью и вынашиваем разные интриги
и идеи. Никто из нас не помнит, когда мы в последний раз встречались больше
чем по двое, но от этого теория "кабального совета" не уменьшается ни на
один обидчивый шепоток. Шейл, между прочим, является главным редактором, и
можно было бы ожидать, что как раз ему время от времени должно быть
известно, о чем будет написано в газете. Он приехал в Лос-Анджелес из
Бостона через Нью-Йорк или, может быть, из Нью-Йорка через Бостон,
немедленно схватив ситуацию в городе и погрузившись в его историю. Я не
совсем уверен, в какой момент ему хватило времени, чтобы наконец понять, что
если и есть город, в котором история ни во что не ставится, то это
Лос-Анджелес, что в Лос-Анджелесе история - это такая штука, которая скорее
затуманит тебе зрение, нежели прояснит. Но в любом случае он стал долбаным
экспертом по Лос-Анджелесу за долбаные минуты, и иногда это всем действует
на нервы.
Вообще-то Шейл самый молодой в "кабальном совете". Но он ведет себя с
врожденной властностью, присущей вождям от природы; в общении с ним я всегда
чувствую, как будто делюсь секретами со старшим братом. В его черной бороде
встречаются белые волоски, а его улыбка, не будучи совсем снисходительной,
показывает, что он дружелюбно терпит мою чепуху - хотя позже начинаешь
думать, что этой улыбке следовало бы быть снисходительней. Раз Шейл спросил
меня, что было главной мечтой в моей жизни, когда у меня еще была
распознаваемая мечта; когда я задал ему встречный вопрос, он ответил: "Я
хотел бы выпускать газету". В настойчивом свете своей мечты он не может быть
менее чем стопроцентно предан газете, которой управляет. Конечно же, не
прошло и двадцати часов с его прибытия, как редакция начала ворчать на
Шейла: то он был чересчур фамильярен, то держался чересчур особняком; то он
был чересчур демократичен, то чересчур авторитарен; то он был чересчур
вежлив, то недостаточно вежлив. Те из сотрудников газеты, кто уже давно там
работал, быстро забыли, что предшественник Шейла был форменным психом, рядом
с которым даже Фрейд Н. Джонсон казался уравновешенным, а у молодежи,
пришедшей работать в газету после появления Шейла, никогда раньше не было
начальников, и, как видно, они думают, что действия Шейла являются нормой
для начальства. Если, к примеру, у кого-нибудь случается нервный срыв,
Шейл - такой начальник, который отпустит его или ее в отпуск за счет
редакции, а также оплатит услуги психиатра. Шейл - начальник, который не
подчинится приказу издателя уволить беременную журналистку из отдела мод, -
даже если знает, что она не справляется с работой и что, если он не сократит
расходы, раньше или позже уволят его, - потому что отец ребенка только что
бросил ее и у нее нет никаких других перспектив. Шейл - начальник, который
регулярно бросается под пули, свистящие сверху вниз, прикрывая подчиненных и
рискуя собственной должностью только потому, что, как он считает, именно так
и должен поступать начальник. Детки, кажется, не только верят, что так
поступают все начальники, но к тому времени, как новости добираются до
циничной блондинки-вамп в рекламном отделе, с которой я переспал, по слухам
выходит, что на самом деле Шейл пытается уволить беременную журналистку.
"Кабального совета" нет, потому что всем нам, тем, кто предположительно
в него входит, за исключением Шейла, настолько наплевать, что нам лень даже