"Стивен Эриксон. Врата Смерти (пер.И.Иванова) (Малазан-2) " - читать интересную книгу автора

Однако этот решительный шаг, подкрепленный имперским декретом, обещал скорые
вспышки жестокости в каждом большом и малом городе Малазанской империи.
Геборию вдруг захотелось сплевывать под ноги, как в юности, когда он
обчищал карманы в Мышатнике (так назывался один из бедных кварталов Малаза -
бывшей столицы империи). Надо же, в нем пробуждаются давние привычки! В те
дни он очень не любил богатых. Наверное, тогда ему было бы приятно видеть
ужас, застывший на лицах арестантов. Большинство из них так и оставались в
нижнем белье, в котором их выволокли из постелей. Да и сами их лица
покрывали не помада и румяна, а грязь сточных канав. Прислужники императрицы
постарались унизить поверженную знать сполна, и им это удалось. Растрепанные
волосы, потухшие взгляды, согбенные спины - все, как нужно разгоряченной
толпе, которая собралась за стенами Судилища и жаждала расправы...
"Идем в народ", - мрачно усмехнулся Геборий, когда стражники древками
копий заставили узников двигаться.
Адъюнктесса Тавора, застыв в высоком седле, следила глазами за цепью.
Ее худощавое лицо напоминало маску с щелочками для глаз, тонкие, едва
заметные губы были плотно сжаты.
"Клобук ее накрой, но ведь не могла же она родиться таким чудовищем!"
Геборий впился глазами в Тавору, ожидая увидеть на гладком ее лице хоть
какой-то отблеск чувств. Может, злобное торжество или такое же злобное
наслаждение. Но нет. Глаза адъюнктессы чуть дольше задержались на своей
поверженной сестре. Она узнала Фелисину... и не более того. Потом взгляд
скользнул дальше.
Впереди, в двухстах шагах от историка, стражники отперли Восточные
ворота. И сразу же в старинную арку ворвался рев толпы, одинаково ударивший
по караульным и узникам. Испуганные голуби вспархивали с карнизов, торопясь
убраться подальше. Хлопанье их крыльев можно было принять за вежливое
рукоплескание. Правда, Геборию подумалось, что только он один слышит эту
шутку богов. Не удержавшись, он ответил на нее легким поклоном.
"Ну что, Клобук, сколько поганых тайн еще осталось у тебя в запасе? А
ты, Фенир, божественный хряк? Хочешь узнать, что произойдет в ближайший час
с твоим заблудшим сыном? Тогда не отворачивай морду. Зрелище стоит того".

Только не потерять рассудок. Что-то внутри Фелисины повторяло эти
слова, как отчаянную молитву. По обеим сторонам улицы, в просторечии
называемой Колоннадой, в три шеренги стояли солдаты. Но даже они не могли
сдерживать беснующуюся толпу, которая находила бреши и торопилась учинить
расправу над узниками. Фелисину бесстыдно разглядывали, словно она была
коровой или лошадью, пригнанной на ярмарку скота. Чьи-то руки рвали на ней
арестантский балахон, чьи-то кулаки остервенело молотили по ее телу, чьи-то
губы выплевывали на нее комья слюны. Но разум все равно оставался ее
внутренней защитой. А снаружи ее ограждали сильные, уверенные руки. Руки,
которые вместо пальцев оканчивались гноящимися культями. И тем не менее эти
руки толкали ее вперед, только вперед. Бывшего жреца Фенира не трогал никто.
К нему даже не осмеливались прикоснуться. Вторым защитником Фелисины был
Бодэн, чей вид устрашал сильнее, нежели зрелище разъяренной толпы.
Он с легкостью убивал тех, кто напрашивался на смерть. Разбойник с
презрением отшвыривал от себя очередного напавшего и гоготал, подзадоривая
других отправиться в гости к Клобуку. Солдаты ему не мешали. Сжимая рукоятки
мечей и древка копий, они провожали взглядом странного узника и, должно