"И.Г.Эренбург. Лазик Ройтшванец" - читать интересную книгу автора

запрещено и, значит, вы хорошо поймете, что какому - нибудь отсталому еврею
нельзя слушать женское пенье.
И вот представьте себе - коцкий цадик признается, что он всю свою
жизнь, сидя у себя в тесной каморе, где были только книги и мысли, слушал
женское пенье. Он раскрывает свою тайну любимому ученику:
- У меня в комнате стояли старые часы с боем. Их сделал несчастный
часовщик из Проскурова, вскоре после этого он сошел с ума. У часовщика
умерла прекрасная невеста, и бой этих часов напоминал женский голос. Он был
так прекрасен и так печален, что я улыбался и плакал, слушая его. Я знал,
что это грех, что я должен сидеть и думать над истиной, но я подходил к
часам и я уговаривал себя: "они немножечко отстают" или "они чуточку
спешат". Я двигал стрелку, и часы снова били и это говорила со мной женщина
дивной красоты, она говорила мне о любви и о горе, она говорила о звездах, о
цветах, о моей мертвой весне и о живой весне сумасшсдшаго часовщика, когда
поют птицы и когда шумит дождь.
Любимый ученик, конечно, испугался за свою крохотную веру, и он стал
приставать к учителю:
- Что же мне теперь делать, реби?
А коцкий цадик спокойно отвечает ему:
- Если у тебя нет часов, ты можешь слушать, как шумит дождь, потому что
дождя у тебя не отнимут ни какие книги, и улыбки они не отнимут, и греха не
отнимут, и не отнимут они любви.
Гражданин прокурор, он же понимал, в чем дело, этот отсталый цадик. Теперь
скажите мне, как я могу вам выдать какое-то обещание? Оставьте меня здесь не
только четыре дня, а четыре года, я, все-таки, отвечу вам полным признанием,
я скажу вам: "Я слышал эти часы даже в тесной тюрьме, за последней решеткой
и мне легче сейчас же умереть под холодной пулей, нежели прожить всю жизнь
без одного удара этих недопустимых часов".


7.

Стоя на высоком берегу Сожа, гомельчане вот уже который час спорили.
Пфейфер, тот даже охрип:
- Я вам говорю, что этот "Коммунист" сел, и он сел, и он сидит, а мы
можем итти себе спать.
(Хорошо, что не было здесь гражданки Пуке! Пойди объясняй потом, что
"Коммунист" это обыкновенный беспартийный пароход, груженный яйцами и
киевской гастрольной труппой).
- Сел!
Ося Залкин негодующе отряхивался:
- Чтоб моим врагам было так хорошо, как он сел! Он идет, и он скоро
придет. Если не через час, так через два, но он обязательно придет, и вам,
Пфейфер, стыдно отрицать науку или эти замечательные черпалки из за
каких-нибудь сухих погод...
Кто знает, сколько бы они простояли на высоком берегу Сожа, если бы не
раздался сзади тоненький голосок:
- Он сел и он не сел. Вы же не понимаете даже самой коротенькой
диалектики. Можно подумать, что вы стопроцентные идиоты и читаете
пароходное расписание. Кто же не знает, что солнце печет, что черпалки