"Олег Ермаков. Знак Зверя " - читать интересную книгу автора

полутораметровую ограду и бежит. Толпа гонится за ним и никак не может
настичь, хотя он довольно грузен и далеко не молод. Толпа бежит, тяжело
топоча, громко сопя, откашливаясь и отплевываясь, и дорога содрогается и
дымится. Человек в красных трусах ведет толпу по дороге к другому хутору,
второй батарее, затем сворачивает и направляется в степь, теперь под ногами
не пыльная дорога, а твердая земля с бурыми, рыжеватыми, белесыми волосками,
и земля хрустит, как старый пересохший скелет.
Сделав круг по степи между батареей и городом, они возвращаются и,
выстроившись, начинают повторять движения невысокого грузного человека в
красных трусах.
После физзарядки первые и вторые неторопливо - что опять-таки вызывает
раздражение у дежурного сержанта с красной повязкой - идут в палатку,
усаживаются на постели, открывают тумбочки, достают мыльницы, бритвенные
принадлежности, тюбики с зубной пастой и кремом, перекидывают через плечо
жесткие вафельные полотенца, поднимаются, выходят из палатки и направляются
к умывальникам под открытым небом; а третьи и четвертые принимаются за дело:
метут веничками из полыни двор, тщательно подворачивают под матрасы края
простыней, наструнивают байковые одеяла и в изголовьях сажают взбитые
подушки.
Через некоторое время начинают возвращаться умытые первые и вторые с
выбритыми душистыми подбородками и щеками, они кладут все свои тюбики и
пластмассовые коробки в тумбочки, надевают куртки с побелевшими,
посвежевшими за ночь подворотничками, клацая пряжками, опоясываются широкими
ремнями и, беседуя, на ходу прикуривая, пуская клубы дыма, неторопливо
покидают палатку, разбредаются по двору, чистят сапоги, сидят в курилке,
стоят, облокотившись о мраморную стену, ждут. Четвертые тем временем
приносят ведра с водой, окунают в них тряпки и трут половицы; они медленно
движутся по центральному проходу, заворачивают в проулки между койками,
лезут тряпками под тумбочки, переставляют ведра с уже непроницаемой
землистой вспененной водой, опасливо поглядывают на две иссиня-черные ноги
сорок четвертого размера посреди палатки; поломойщики передвигаются на
корточках, как бы пустившись плясать вприсядку с тряпками и ведрами, -
тягучий этот пляс, конечно, действует на нервы обладателю иссиня-черных ног
сорок четвертого размера, ему хотелось бы, чтобы они шевелились поживей, и
он говорит: "Ну?" Все поломойщики замирают и устремляют взгляды на сапоги
посреди казармы...
"В темпе вальса!" - наконец говорит сержант. Руки с тряпками снуют
проворнее по некрашеным половицам.
И вот полы вымыты. Поломойщики хватают туалетные принадлежности и
спешат к умывальникам, трем железным бочкам, к которым подведены длинные
трубы с чередой кранов и жестяными желобами для грязной воды. А в это время
возвращаются с кухни дневальные, они несут два зеленых огромных бака и
беремя буханок. Солдаты оживляются, встречают дневальных, пропускают их и
идут следом. Четвертые видят это шествие и лихорадочно доскабливают щеки и
подбородки тупыми лезвиями, кое-как ополаскиваются и, вытирая на ходу лица
грязными полотенцами, устремляются в столовую, так и не успев почистить
зубы.
В тесноватом для пятидесяти человек брезентовом сарае стоит алюминиевый
звон. Скрипят лавки, раздается кашель.
Из круглых баков идет пар. Дневальные раздают перловую кашу с желтыми