"Алексей Ермолаев. Жареный лед " - читать интересную книгу автора

раз, что домой я отправился в компании Вадика Околовича. Мы беседовали.
Впрочем, болтал я, а Вадим слушал. Вот кто умел слушать. С ним хотелось
говорить безостановочно. Незаметно речь зашла о моей работе, доле
участкового.
"Сергей, прости меня, Сережа", "Сережа, мне кажется", - так деликатно
останавливал порой мой фонтан Околович. Я очень люблю, когда меня так
называют. Ни Сережка, ни Серый, ни Сергуха. Обмен мнениями касался
разочарований участкового Архангельского. Ошибки собственные, а порой и
просто бессилие посеяли в моей душе смятение. Страшно становилось не только
за персональный участок. Милицию били-топили кому ни лень, ее подрывали
изнутри. И не видно этому гадству конца-края. В отделении частенько
разглагольствовали на эту тему, но будто по обязанности. Тут же, подле
Околовича, я вдруг почувствовал чуть ли не вдохновение.
- Хреново, - вещал я, - почему кругом столько негодяев? В политике,
экономике, частной жизни. Где, черт побери, хорошие люди, о которых так
много твердят в школе и книжках для детей?
- По роду своей деятельности ты чаще сталкиваешься с отбросами
общества. Называется - профессиональная деформация... - начал Вадик.
- И поэтому все вижу в мрачном свете? - не терпелось "включиться"
мне. - Ладно, оставим преступников. А как тебе коллега Ганин?
- Он опытный специалист.
- А человек?
- В системе нужны разные рычаги.
- Ганин - хороший человек?
- Плохой.
- Чего же он сидит в таком кресле?
- Думаю, Сережа, это чей-то недосмотр. Рано или поздно оплошности
исправляются.
- Ну да, когда ГАВ генералом станет и счастливо уйдет на пенсию. Звания
досрочно получает. Ты вот шибко принципиальный и все-таки подчиняешься
этакому дерьму...- неожиданно для самого себя задрался я.
Вадик резко остановился. Обезоруживающе улыбнулся. Лукаво подмигнул:
- Сережа, знаешь, в чем главный недостаток нашего начальника?
- Ну, барин он...
- Точнее, доверенное ему хозяйство Александр Васильевич принимает за
личное. У меня другой взгляд на вещи. Я служу не ему, а делу. Ясно?
- Ясно, - меланхолично отреагировал я, - другой бы сказал: "Фигу в
кармане держит".
- На жизнь надо смотреть философски, - совсем не обиделся Околович.
- Даты, Вадим, прямо-таки неприступная крепость. Неужели не тянет
поскандалить, с завязанными глазами вы тянуть жребий? Доказать всем этим
ганиным, что есть на свете вещи поважнее карьеры. Ну ее к чертям, такую
жизнь, где правят нарукавники и канцелярские душонки!
Сам не знаю, чего я пристал к Околовичу. Ему бы не составило труда
высмеять меня, он же выбрал другое.
- Видишь ли, Сережа, - после некоторого раздумья промолвил мой
спутник, - я часто размышляю над тем, что достойнее: скромно, но честно
пройденный путь или вспышка, взрыв страстей, поступок - и до сих пор не на
хожу категоричного ответа. Вроде бы первое мне ближе, однако иногда...
В тот момент на Околовича любопытно было посмотреть: его тонкое лицо