"Виктор Ерофеев. Пять рек жизни (роман-река)" - читать интересную книгу автора

- Сами мне говорили, что вы принципиальный противник смертной казни, - с легкой
укоризной сказал ей капитан с петлей на шее.
- Да! - сказала немка. - Но еще больше, чем смертную казнь, я не люблю партизан!
- Муся моя, до свидания! - достойно обратилась Лора Павловна к капитану.
Все вдруг поняли, что между ними в жизни было большое чувство.
- Может, не надо? - робко спросила Наташа с саблей.
Вместо ответа немка выбила стол из-под ног осужденных, и они задергались в
воздухе, пугая нас своей уже нездешней эрекцией.
- Сфотографируйте меня вместе с ними, -сказала немка, становясь с улыбкой между
членов двух повешенных.
Лора Павловна качалась сама по себе, картинно превращаясь из буфетчицы в
великомученицу.


САРАТОВ - ВОЛГОГРАД

В то время, как ее дедушка брал приступом Сталинград, моя бабушка
голодала в блокадном Ленинграде. Однажды, после взрыва немецкого снаряда,
ей в окно влетела оторванная голова соседки. Весь Сталинград мы
просмеялись, как будто смешинка попала нам в рот. Мы особенно смеялись на
Мамаевом кургане, где мне захотелось поджарить немку на вечном огне.
Каждый народ понимает проблему страдания по-своему. Русские переводят ее на
доступный им язык. У подножья Матери-родины с открытым, как у французской
Марианны, ртом и грудью несчастной бухгалтерши собралась целая группа статуй,
символизирующих коллективные страдания.
Каждая композиция состоит из двух человек: один раненый, другой оказывает
ему помощь и готов за него отомстить. Но все раненые больше похожи не на
раненых, а на пьяных. Особенно хороша санитарка, осмотрительно, с хитрым
видом выносящая с поля боя в жопу пьяного мужика. Скорее всего, она несет
его с гулянки домой, чтобы положить к себе в постель, раздеть и
приголубить.
Немка смеялась до слез над моим предположением. От хохота мы попадали в густую
траву. Под нами лежал ренессансный город с вкраплениями греческой классики,
возведенный пленными немцами в духе имперского реализма. На другом берегу, за
Волгой, начинались бескрайние степи, начинались Монголия и Китай.
- Ну покажи, - попросила немка.
- Не покажу, - застеснялся я.
Конечно, я ей показал. Головастики виляли нам хвостами в мутной воде. Мальки
метались в разные стороны. На дне банки лежал таинственный черный камень. Мы
стали строить планы, рассматривая банку.
Ее дедушка с моей бабушкой взирали на нас с небес. Дедушка был, по-моему,
недоволен и бормотал, что русским нельзя доверять, зато моя бабушка, как
мне показалось, гордилась мной. Когда мы встали, отряхиваясь, немка
призналась, что ее до сих пор ни разу не били во время любви.
- Я рад, - сказал я, - что во время поездки ты испытала новые ощущения.


ИЗБРАННЫЕ ФАНТАЗМЫ СТАРОГО РЕЙНА

ПОБЕГ ИЗ КОМФОРТА